Хоботок по прозвищу Слоняйка
Шрифт:
— Анне — мамина подруга, она гимнастка, но она вовсе не тетя, потому что еще учится в институте и у нее нет такого маленького сыночка, как я.
— У меня тоже нет маленького сыночка, — сказал Хоботок.
— И у меня нет, — признался Сийм… Тут пришла ему в голову хорошая мысль, и он воскликнул: — Давай, Хоботок, сделаем так, что ты будешь моим сыночком.
— Угу, — согласился Хоботок, — а ты моим, ладно?
— Нет, нет, так не бывает! Я не могу быть твоим сыночком, потому что я уже папин и мамин сыночек. А если ты мой сыночек, то я буду шалить с тобой, читать тебе книжки, поучать
— Ага, а я буду поучать и купать тебя.
— Глупенький, меня поучают и купают взрослые.
— А кого же мне поучать и купать — взрослых?
— Ты никого не должен поучать, ты должен сам учиться.
Хоботку совсем не понравилось — это было видно по его хоботу, — что он должен только учиться, а поучать ему некого, и он стал упрашивать Сийма:
— Давай сделаем так, что я тоже иногда немножко буду поучать. Я совсем забыл, что я очень умный. Я знаю разные интересные вещи, которых ты не знаешь, даже папа и мама не знают, никто не знает, только я один знаю.
— Скажи, какие интересные вещи ты знаешь, — потребовал Сийм, которого интересовали только интересные вещи. Скучные вещи его вообще не интересовали.
Хоботок задумчиво наморщил хобот и сказал:
— Я знаю много интересных вещей. А знаешь, что я тебе сейчас скажу?
— Говори быстрей, — с нетерпением воскликнул Сийм.
— А то, что эти интересные вещи иногда трудно вспомнить. Я хочу, чтобы они пришли мне в голову, а они разбегаются.
Сийм расстроился. Хоботок, видно, заметил это, так как он быстро добавил:
— Но зато я всегда помню, что такое хорошо и что такое плохо. Хорошо, когда ребенок радостный, а плохо, когда его обижают. Если меня кто-нибудь обижает, я сразу ухожу. Если чуть-чуть обижают, я ухожу ненадолго, а если сильно, то я совсем ухожу и больше не возвращаюсь.
Сийм испугался: вдруг Хоботок оттого, что ему никого не позволяют поучать, решит, что его обижают, и уйдет. А этого Сийм не хотел, потому что Хоботок нравился ему все больше. Он сказал:
— Если тебе так уж хочется, то можешь меня изредка поучать. Но только тогда, когда папы и мамы нет дома. Они не разрешают, чтобы кто-нибудь другой поучал их маленького любимого сыночка.
Насчет того, что не разрешают, Сийм просто выдумал. Уж очень ему будет стыдно, если его игрушечный слоник при других людях покажется умнее его.
Чтобы отогнать эту неприятную мысль, Сийм крикнул:
— Знаешь, что мы теперь будем делать?
— Знаю! — закричал Хоботок. — Теперь будем шалить!
— Нет! Мы будем чистить зубы, потому что мы их сегодня вообще еще не чистили. Давай побежим наперегонки в ванную комнату — кто раньше добежит, тот выиграл.
Сийм соскочил с постели, схватил со стула свой новый наряд — рубашку с вышитыми рукавами, синие штанишки и синюю жилетку с блестящими пуговицами — и с визгом побежал в ванную. Хоботок, трубя, помчался вслед за ним.
Розовый солнечный лучик остался один в комнате. Он постепенно сполз со стены на пол, прогулялся по разбросанным конфетам и орехам и стал ждать, не вернутся ли Сийм и Хоботок. Он так долго ждал, что со скуки пожелтел. Но они так и не вернулись, тогда он фыркнул и выпрыгнул в окошко.
Когда
Ванна была наполнена водой. По полу растеклась огромная лужа. В ванне плавали пустые мыльницы, мочалки и одно усталое полотенце, а среди них без удержу плескался Хоботок. Сийм стоял на решетке перед ванной и держал своего сыночка за ногу, чтобы тот не очень увлекался. Рядом с Сиймом распласталось банное полотенце. Казалось, что оно прикрывает собой какой-то таинственный предмет. Тюбик зубной пасты спрятался за ножкой ванны и украдкой выглядывал оттуда своим единственным глазом. Маленький обмылок — бывшее мамино туалетное мыло — незаметно прилепился к порогу, словно поджидая, чтобы кто-нибудь поскользнулся на нем и шлепнулся.
Мама тут же захлопнула дверь ванной, сделала три глубоких вдоха, снова открыла и спросила:
— Сийм, что ты тут делаешь?
— Дорогая мама, — бойко ответил Сийм, — я тебе что-то скажу. Теперь у меня тоже есть сыночек. Мой сыночек — Хоботок. Я его буду учить, тогда он станет умным. Сегодня я учил его чистить зубы…
Мама строго сказала:
— Как ты посмел напустить целую ванну воды? Ведь мама тебе строго-настрого наказала: нельзя купаться в ванне, когда взрослых нет дома.
— А я и не купался, я купал Хоботка. Ты не представляешь, как он измазюкался в пасте, когда чистил зубы. Это было ужасно! Глаза — в пасте, уши — в пасте! Даже спина была в пасте! Да, да! Просто ума не приложу, как он ухитрился.
Мама взяла Сийма за плечо, повела его в переднюю и скомандовала:
— Ну-ка, живо снимай мокрую пижаму, не хватало только простудиться!
Сийм тут же оказался раздетым.
— А теперь беги в комнату и надень сухую одежду, — приказала мама.
Сийм в нерешительности остался на месте.
— А моя одежда вовсе не в комнате, — сказал он тихо.
— Где же?
— В ванной. Я взял ее с собой. В ванной хорошо сразу одеваться, тогда не простудишься.
Мама осторожно вошла в ванную комнату, приподняла банное полотенце: под ним оказались белые носки, с которых стекала вода, затем синие штанишки, затем рубашка с вышитыми рукавами. В самом низу оказалась синяя жилетка. Ее блестящие пуговицы были измазаны пастой.
Сийм сразу понял, что маме это не понравилось, и он осторожно сказал:
— Дорогая мама, мы чуточку почистили пуговицы.
Мама выпустила всю одежду из рук и сказала усталым голосом:
— Ну скажи, Сийм, что мама должна с тобой сделать?
Сийм потер себя, потому что ему и в самом деле становилось холодно, и сочувственно сказал:
— Дорогая мама, я не знаю, что ты должна со мной сделать.
Сийм сидел посреди комнаты на ковре. Перед ним лежали кубики. Но он не играл с ними, а бранил Хоботка, который сидел рядом:
— Ты только подумай, что ты натворил! Мама теперь так несчастна. У нее и без того много хлопот: к нам придут гости, чтобы поздравить меня и принести подарки, а мама должна теперь чистить и гладить мою жилетку. Ты даже не слушаешь, что я тебе говорю!