Хоботок по прозвищу Слоняйка

Маран Ико

— Хватит! Больше не толкай! Я становлюсь от этого только толще! Вдруг еще лопну!

Мурляна перестала толкать Хоботка, помогла ему выбраться, сама залезла в подвал и сказала:

— Эх, ты! Сила есть — ума не надо! Дай-ка сюда твой хобот!

Хоботок, ничего не подозревая, протянул ей хобот. Мурляна схватилась за него зубами и стала тянуть. Хоботок от этого чуточку удлинился и похудел, но острые зубки Мурляны могли, чего доброго, разорвать ему хобот.

— Ой-ой, ты порвешь мне хобот, — захныкал Хоботок, смертельно испугавшись.

Тут

и Мурляна перепугалась. Она отпустила хобот и сказала, подбадривая:

— Держись, Хоботок! Дела пошли на лад! Ты попробуй влезть хвостом вперед.

Хоботок, пыхтя, стал делать новую попытку: он сунул в окно правую заднюю ногу, затем — левую и — снова застрял.

— Что, если я потяну тебя за хвост, — предложила Мурляна и стала тянуть.

Хоботок все удлинялся и удлинялся, а Мурляна все тянула и тянула, пока вдруг — бац! — не шлепнулась на пол, в зубах кончик хоботкова хвоста.

— Ну вот, что ты наделала! — плачущим голосом сказал Хоботок. — Оторвала мне мой маленький хвостик.

Гоп! Мурляна одним прыжком очутилась снова на окне и стала поучать Хоботка:

— Кто хочет стать большим и умным, тот не распускает нюни из-за какого-то малюсенького хвостика.

— А я и не распускаю нюни, — прохныкал Хоботок. — Просто я не могу сдвинуться с места.

Мурляна внимательно ознакомилась с обстановкой и призналась:

— Да, теперь ты засел плотно, как пробка. Этот номер мы не рассчитали.

Рассуждения Мурляны совсем вывели Хоботка из себя. Он стал изо всех сил вырываться и топтался до тех пор, пока нечаянно не наступил на пробку в собственной ноге. Тут же послышался легкий свист. Бедный толстяк на глазах терял лишний вес. Теперь он уже без труда проскользнул в окно и шлепнулся на пол подвала. Но вместо радостного возгласа из его уст раздался испуганный крик: "Я истекаю воздухом … Я …"

Мурляна, которая с огромным интересом следила за резким похудением Хоботка, подскочила к нему, заткнула пробку и сказала:

— Правильно гласит народная мудрость: не было бы счастья, да несчастье помогло… Больше у тебя нет таких пробок?

— Нет, — сказал Хоботок слабым голосом. — Он был очень напуган: с каждым новым приключением жизнь его подвергалась все большей опасности.

— Жаль, — вздохнула Мурляна — Я бы очень хотела себе такую же пробку. Я бы так накачала себя велосипедным насосом, что все собаки обходили мы меня стороной.

— И хвостика у меня больше нет, — вздохнул Хоботок.

— Ты только о себе волнуешься, — упрекнула его Мурляна. — А ты подумай о том, как несчастен сейчас твой хвостик,

что остался без тебя…

Она подняла хвост Хоботка с полу, смазала слюной и приклеила его обратно:

— Теперь он держится еще крепче, чем раньше. И мы можем начать свой поход. Прежде чем мы приступим к учебе, я хочу показать тебе свою школу. Ведь с сегодняшнего дня это и твоя школа — от подвала до чердака…

Итак… вот это здесь котельная. С нею ты ознакомишься поближе, когда заинтересуешься дымом и огнем.

Теперь идем в раздевалку… Или ты струсил? Рвешься домой?

Хоботок действительно струсил и рвался домой. Но он упрямо сказал:

— Нисколько я не струсил…

Мурляна одобрительно кивнула, пошевелила три раза левым усом — и дверь котельной бесшумно отворилась.

5.

Мурляна с Хоботком вошли в просторное низкое помещение. Перегородки делили его на темные клетки. Но зверей за проволочной сеткой не было, только пальто были.

— Вот это раздевалка, — сказала Мурляна. — Но это название неправильное. Ведь на каждое пальто или плащ всегда приходится два ботинка, две туфли, два валенка или две сандалетки. Ты когда-нибудь видел, чтобы ученик пришел в школу в двух пальто и одном валенке? Скажи честно, видел?

— Нет, не видел, — ответил Хоботок.

— Вот и я не видела. Значит, правильнее назвать ее обувалка, а еще точнее-туфлекидалка, потому что тут не обуваются, а только кидаются туфлями. Хочешь посмотреть, как это делается?

— Как? — простодушно спросил Хоботок, ведь он был в школе первый день и еще не знал жизни.

— А вот так! — ответила Мурляна, промчалась под вешалками, — и вмиг все туфли, ботинки и сандалии оказались в воздухе. Они летели тяжело, как вороны, но свистели, как ракеты. Мурляна исподлобья следила за ними и сказала:

— Лучше пойдем-ка отсюда.

Это было дельное предложение, да только оно запоздало. Усталые туфли стали шлепаться вниз — шлеп-шлеп. Некоторые падали Хоботку на спину. Ему это было нипочем, ведь он был резиновый. Зато Мурляна каждый раз взвизгивала, когда попадало в нее. Уже на пороге ей на лапу шлепнулся кед с длинными шнурками — она стрелой выскочила из раздевалки.

Мурляна и Хоботок бежали по узкому коридору. Мурляна на ходу объясняла:

— А другое очень приятное место — столовая… Вот и она.

Столовая была длинным помещением, в ней стояли три длинных стола. У всех столов были ножки, и все столы были покрыты клетчатой клеенкой.

Мурляна велела:

— А теперь спроси, зачем на столах клеенка?

Хоботок спросил:

— Зачем на столах клеенка?

Мурляна ответила:

— На этот счет существует два научных мнения. Первое: клеенка легко моется, а второе: если край клеенки отогнуть, то по ней, как по желобу, можно вылить суп на колени рядом сидящему. Только ты, Хоботок, этого не делай. Это озорство, и за это тебя будут ругать.