Хоботок по прозвищу Слоняйка
Шрифт:
Сийм увидел перед собой на земле две тени. Тут же раздался мамин голос:
— Сийм, не пора ли тебе домой?
Папин голос спросил:
— Тебе нравится, что пришла весна?
Хоботок вмиг забыл про своих деток и спросил:
— Какая весна? Где весна? Я тоже хочу взглянуть на весну!
А Сийм все понял: эта фея-невидимка, которая витала вокруг, лаская всех, и была сама весна.
Мама сказала папе:
— Пожалуйста, сними сверху чемодан. Скоро подъедет автобус.
Папа сказал:
— Мне
— Как это нечего? — удивилась мама. — А вещи Сийма, а твой пиджак, а белую рубашку? В рюкзаке они ужасно помнутся. Да, и еще кекс…
Папа хотел что-то сказать, но вспомнил, что препираться с мамой некрасиво, и промолчал. Только слегка поморщился.
Сийм сказал:
— Я устрою Хоботка у себя на коленях. Его паковать не нужно.
— Нет, сынок, — сказала мама. — На этот раз Хоботок останется дома.
— Почему? — воскликнули Сийм и Хоботок в один голос.
Мама ничего не ответила. Ей было некогда. Она укладывала вещи. Папа не укладывал, поэтому он ответил:
— Хоботок останется развлекать маму. Мама очень расстроится, если ее одну оставят дома.
— А я расстроюсь, если должен буду ехать без Хоботка! — воскликнул Сийм.
Мама перестала паковать вещи и сказала:
— Сийм, ты уже большой мальчик и тебе просто не к лицу возить с собой игрушки.
— Нет, я еще не большой, — крикнул Сийм.
— Тогда папа не может взять тебя с собой. Маленьких детей не берут с собой так далеко на несколько дней.
Сийм немного помолчал, а потом чуть слышно произнес:
— А я все равно поеду.
— Тогда самое время собрать свои кубики, чтобы они не остались валяться посреди комнаты.
Сийм с поникшей головой потопал в свою комнату. Хоботок, как тень, скользнул за ним. Сийм принялся собирать кубики. Хоботок встал перед ним, заглянул ему в глаза и очень грустно спросил:
— Сийм, неужели ты оставишь своего маленького дорогого сыночка? Разве я оставлял тебя, когда ездил в Пярну?
У Сийма кубики выпали из рук. Сердце его сжалось при мысли, что их дружба с Хоботком, которая становилась все крепче с каждым новым похождением, должна сломаться именно сегодня, когда они провели вместе свой самый чудесный день? Нет, этого не должно случиться!
Сийм был уже готов отказаться от поездки, отказаться от всего на свете, только чтобы не расстраивать своего дорогого Слоняйку. Он как раз хотел об этом заявить, как в дверях появился папа и воскликнул:
— Хоботок, ну ты тоже хорош! Упрекаешь Сийма, что ему не жалко оставлять тебя одного, а что ты сам-то делаешь? Ты подумал о своих сыночках? Как у них будет болеть душа, если ты оставишь их беззащитными на три дня? Ты подумал, какие горькие слезы будет лить божья коровка, если не найдет под каштаном твоей мягкой спины, чтобы приземлиться? А на чей нос опустится бабочка расправлять свои крылышки?
Хоботка это сразило
— Ну вот, снова меня приперли к стенке! Если я буду хорошим и послушным, то не попаду в Пярну. А если буду капризничать и добьюсь, чтобы меня взяли в Пярну, то я плохой и неразумный. Что же мне делать? Хоть бы одна хорошая мысль пришла!
И тут как раз подвернулась пушистая, как одуванчик, мысль. Она услышала, как слоник ее зовет, прискакала и бойко сказала:
— Выше голову, малыш! Ты все время забываешь, что ты только с виду немного смешной Хоботок. На самом деле ты умный Слоняйка, который из любого положения находит свой выход. Нытьем делу не поможешь, надо действовать!
За папой приехал маленький автобус. В автобусе сидели незнакомые дяди. Сийм узнал только дядю Ээро. Он сидел на заднем сиденье. Папа подсел к дяде Ээро, а Сийма усадили между ними. Это было очень хорошее место: когда Сийм хотел посмотреть из правого окна на лошадь, он садился на колени к папе, а когда из левого окна хотел посмотреть на большую машину, садился на колени к дяде Ээро. А еще он мог опираться ногами на чемодан, который поставили прямо перед ним.
Когда проезжали мимо молодого березняка, папа сказал:
— Как мы, горожане, далеки от вечного круговорота природы. Мы не сеем и не жнем. Купаться можем зимой в бассейне, а загорать под кварцевой лампой. И все же березки с нежными листочками трогают меня больше, чем любое произведение искусства.
Дядя Ээро наклонился вниз, задрал правую штанину, стряхнул с ноги муравья и сказал:
— Вот и я смотрю, один гонец весны совершает свой круговорот на моей ноге.
— Да, ты можешь выставить природу за дверь, а она влезет в окошко, — победно сказал папа.
Дядя Ээро смахнул с полы своего пиджака другого муравья. Вдруг он удивленно воскликнул:
— Послушай-ка, по-моему, эта природа лезет из твоего чемодана! Ты взгляни объективно.
Папа взглянул — действительно, из-под крышки чемодана вылезали один за другим муравьи. Некоторые возвращались в чемодан обратно, а некоторые пускались в дальнее путешествие.
— Да, — согласился папа, — на этот раз ты прав. Возьми-ка парня к себе на колени, а я расследую это дело.
Сийм успокоил папу:
— Это хорошие муравьи. Они никого не трогают.
Дядя Ээро приблизил свой рот к самому уху Сийма и сказал шепотом:
— Ты с ними лично знаком?
Сийм тоже приблизил свой рот к самому уху дяди Ээро и еще тише прошептал:
— Да, это сыночки Хоботка. Некрасиво уезжать в Пярну и оставлять своих сыночков одних.
Папа раскрыл чемодан. Сверху лежала его белая рубашка. По ней носились муравьи. Папа приподнял пиджак — под ним оказался Хоботок. По его спине и бокам бегало особенно много муравьев. Они выползали из бумажного кулечка, который был зажат между его передними ногами.