Хочешь жить — стреляй!
Шрифт:
— Да пошел ты на хрен! — швырнул в него полотенцем Болек. — В такую жару только костра…
— Макабр, твою некрофильскую энергию, да с пользой для дела, — покачал головой Лелек и вдруг поднял вверх указательный палец. — Вау, я придумал! Сейчас это как раз и сделаем.
— Чего сделаем-то? — лениво бросил с кровати Болек.
— Чего-чего? — передразнил брат. — Санька пощипать слегка надо… Это же его приятеля на балконе мертвым нашли! Вот пусть теперь и пробашляет за наше молчание перед ментами.
— О,
— Он неисправим! Этому мастеру мортальной словесности место в психбольнице, — со вздохом констатировал Алексей. — Но сейчас он и составит нам как раз необходимый колорит.
Приятели, выпив еще по одной, вышли из комнаты и, придав своим лицам печать неизгладимой суровости, постучались в дверь напротив.
И так как ударивший в голову алкоголь требовал немедленного решения вставших перед ними проблем, а дверь открывать не спешили, Лелек — уже более настойчиво — ногой постучал в дверь Саши Каменного.
Испуганное лицо высунулось в коридор спустя полминуты. Саша был одет в жутко забавные трусы семейного типа с изображением петухов. Трусы очень рассмешили Болека, он схватился за живот и заржал на весь коридор. Лелек же, услышав доносившийся из глубины комнаты голосок Анжелики Варум, угрожающе нахмурился.
— Мужики, вы чё? — спросил Каменный.
Лелек, не склонный к насмешкам по поводу нижнего белья предполагаемой жертвы, пнул ногой брата и, выцарапав ногтем изо рта остаток закуски, сплюнул на пол и сказал:
— Да ничё. Пришли узнать, когда ты прекратишь небо коптить и станешь наконец правильным, уважаемым в обществе чуваком…
— А что? — не понял Саша.
— Ты хотя бы в комнату пригласил, что ли, а то неудобно как-то…
— Пожалуйста, — посторонился Каменный, с некоторой опаской впуская металлистов внутрь.
— Н-да, обстановочка у тебя, конечно, здесь, неправильная, — оглядев комнату с постерами поп-звезд и стендами видеокассет с порнофильмами, процедил Алексей. — Анжелика Варум и Маша Распутина не годятся в идолы для настоящего мужчины. Да и порнуху лучше не смотреть, а иметь в жизни… С любимым человеком… Так что неправильная тут у тебя обстановка.
— Но зато очень подходящая для извержения потрохов, — вставил Макабр.
— Чего? — испугался Каменный.
— Короче, Санек, мы к тебе по делу, блин! — хлопнул Каменного по хлипкому плечу Кузьминчук. — Мы все знаем, как у тебя этот крендель жил, как кровь тебе портил, как ты ему за пивом бегал. Видать, здорово угнетал тебя…
— Да, — поддакнул Болек. — А ты слабость проявил, невыдержанность и отправил его червей кормить.
— Огороды удобрять трупным ядом, — поправил Макабр.
— Во-во… — поддакнул Кузьминчук, наслаждаясь замешательством Саши. —
— Кого… видели? — еще больше испугался Каменный.
— Ково?! — Лелек угрожающе растопырил пальцы и скривил физиономию. — Михеева тваво! Так, кажется, фамилия-то его…
— Как ты умудрился такую огромную биомассу в мавзолейную пыль превратить? — улыбаясь, спросил Макабр. Каменный перевел на него взгляд и решил проявить дерзость. Он спросил у Кузьминчуков:
— А это кто вообще? Он-то чего тут ошивается?
— Этот? — переспросил Болек и, задумчиво почесав подбородок, внимательно оглядел Макабра. — Мы зовем его… Злостный Поджигатель Мошонок. Кажется, такое прозвище ему больше всего нравится. Он вообще очень правильный человек, с очень здоровой психикой.
Каменный хмуро поглядел на бессмысленную пьяную улыбку Макабра, осмыслил его малопонятную нормальному, непосвященному в некрофилию человеку лексику, сопоставил с данным ему определением и, видать, не поверил Болеку.
— А если, короче, ты валандаться будешь и мозги посыпать пеплом, мы тебе брюхо дрелью просверлим и туда кассету с твоей любимой Анжеликой засунем. Потом нитками зашьем! — нагло заключил Макабр.
— Нет, — отмахнулся от него Болек. — Лучше его засушенный член пошлем ей по почте, пускай хранит в своей кунсткамере. Все-таки как-никак верный поклонник…
— Так, кончай базар! — решительно заявил Алексей. — В общем, дело серьезное, криминальное, так что смотри, думай… Три лима — и никто ничего не узнает.
— Да я это… Я его пальцем не трогал… Я вообще у бабушки был… — заметался Саша, поняв, что влип.
— Жил-был у бабушки серенький козлик, — забубнил себе под нос Болек.
— Тоже мне Красная Шапочка нашлась, — поддержал его брат. — И ты думаешь, мы в эту чухню поверим?
— Нет, я правда там был. И бабушка подтвердит. И менты от меня вообще отстали по этому поводу — алиби!
Саша слегка воспрянул духом и смотрел на своих соседей чуть менее боязливо.
— Ну допустим, — не сдавались Кузьминчуки. — Хотя я вообще тогда не понимаю, кто его грохнул… Кому это надо?.. Но дело не в этом. Дело в том, что этот самый твой Михеев в ментовке по самые уши замазан.
— От испачканного рвотой анального тракта до обугленных глазниц, — вставил Макабр.
— Так вот… — рассудительно продолжил Лелек. — Если менты узнают, что он у тебя здесь жил, твое алиби в порошок сотрут, им оно будет абсолютно по фигу! Все ясно — связь обнаружена, искать никого не надо. Вот он, Санек Каменный, как на ладони весь. Бери его и жри. Дела-то раскрывать надо, звездочки на погоны клеить, зарплату женам-детям тащить домой надо. Вот так-то вот… — и Лелек еще раз хлопнул Каменного по плечу.