Хочешь жить — стреляй!
Шрифт:
Покидая квартиру в ужасном настроении, Лариса поинтересовалась насчет того, каково будет Дебревой ночевать одной в этом страшном месте. Медсестра горько усмехнулась, ответив, что для нее это привычное дело и за одно дежурство порой насмотришься больше.
Лариса пожала плечами и поехала домой. Открыв дверь своей квартиры, она почувствовала, что очень устала и что кофе Дебревой, вопреки его объективно возбуждающему действию, наоборот, клонит в сон. Она даже изменила своему обыкновению сразу анализировать события, подобные сегодняшним. Пройдя на третий
Глава 9
Мастеров строительно-ремонтного дела поутру встретила обезумевшая от последних событий и от того, что катастрофически опаздывала на работу, медсестра Дебрева. Уже по одному ее виду склонный к анализу Милованов определил, что случилось страшное.
Нервное поведение Натальи подчеркивалось еще более тихим, чем обычно, передвижением по коридору Маши Соколовой, вернувшейся от больной тети.
Она вздрогнула, как кроткая лань, когда Милованов громко окликнул Наталью:
— Как обстановка-то?
— Веселее день ото дня, — съязвила Наталья, проносясь из кухни в свою комнату с горячим кофейником.
И, поскольку она никак не прокомментировала свое заявление, Милованов обратился к Маше:
— Что случилось-то?
— Я точно не знаю, меня дома не было, — чуть краснея, ответила Маша. — Но вроде бы убили кого-то еще…
— Что?! — заорал Милованов, и от его голоса бедной Маше чуть не сделалось дурно.
— А что слышал! — неожиданно отреагировала Дебрева из-за своей двери, с трудом попадая ногами в босоножки. — Я ж говорила, у нас какой-то злой дух поселился, который уничтожает всех, кто сюда приходит.
«В нашем доме поселился замечательный сосед», — неожиданно раздалось насвистывание Арчевского, который в силу своей флегматичности события воспринимал с неожиданной, только ему понятной юмористической стороны.
— Да-да! — подтвердила Дебрева, на большой скорости пересекая коридор и своей юбкой поднимая пыль, скопившуюся на старых шкафах.
— А кого… убили-то?
— Говорят, друга наших братьев, который у них тут почти что жил, — пояснила Маша и хлопнула дверью своей комнаты, увильнув от дальнейших расспросов.
В тот же момент грохнула и входная дверь, за которой удалилась медсестра, и Милованов с Арчевским остались наедине со своими неясными подозрениями и скудной информированностью.
— Короче, Серега, сегодня нам с тобой надо закончить, — безапелляционно рубанул Милованов. — Мне вся эта бодяга не нравится!
— А я против, что ли? — миролюбиво отозвался Арчевский. — «Если надо — значит, надо…»
И оба с большим энтузиазмом, по сравнению с которым трудовой порыв стахановцев показался бы просто банальным перекуром, принялись за дело. В этом состоянии их и застала Лариса, явившаяся в квартиру около часу дня.
— Лариса Викторовна, — прямо на пороге комнаты остановил ее Милованов. — Дальше вам нельзя, там на паркете лак, он должен сохнуть. Сейчас Серега закончит вот этот участок перед дверью,
Лариса с удивлением выслушала столь патетический монолог, который в устах представителя самого передового по Марксу класса являлся нонсенсом. Однако она вспомнила, что Милованов до того, как заделаться строительным рабочим, окончил журфак. Затем он разочаровался в журналистике, поняв, что гораздо выгодней мастерить из кирпича стены, чем из букв — слова.
— Откланяться я вам, безусловно, разрешу, — сказала она. — Только темпы у вас подозрительно слишком высокие. А насчет качества как?
— Не волнуйтесь, все будет в лучшем виде, — заверил Милованов. — А все-таки, что у вас тут происходит? Намекают даже, что эта квартира какая-то нехорошая, убивают здесь…
— Да, вчера парнишка один отравился. Вполне возможно, что это наркотики. Молодежь сейчас, знаете, увлекается…
— И не страшно вам покупать такую нехорошую квартиру?
— Нет, — смело ответила Лариса. — Некоторые умные люди, кстати, специально делают так, чтобы о каком-то месте шла нехорошая слава, чтобы затем скупить все там по дешевке. И едва она произнесла эти слова, как вспомнила лицо Кирсанова, которому медсестра Дебрева обещала вчера скорое беспрепятственное владение всем коммунальным подъездом, так как жильцы не вынесут этого беспредела.
«Все это, конечно, слишком невероятно, — подумала она, — но вполне может быть, что в деле появляется еще один подозреваемый». Почему бы не создать подъезду нехорошую славу, а потом скупить все по дешевке? И это в дополнение к тому, что наличествующие в квартире обитатели все по тем или иным причинам тоже подозрительны.
Лариса в задумчивости вышла в коридор и постучала в комнату металлистов. Оттуда никто не ответил.
— Их сегодня с утра никого не было, — сказал Милованов. — И вообще здесь все как вымерло. Девчонка вообще закрылась у себя, в туалет боится выйти. А больше никого нет.
— А он? — Лариса показала на дверь Саши Каменного.
— И его нет.
Лариса для большей убедительности постучала к Каменному, однако ответом ей вновь была тишина.
Через некоторое время раздался звонок в дверь, причем адресовался он комнате Сарры Исааковны. Лариса открыла дверь и увидела на пороге озабоченного и одновременно очень обрадованного встречей с ней оперативника Журавленко.
— Дима, здравствуйте! — радушно приветствовала она его. — Что, проблемы множатся, а разгадки как не было, так и нет?
— Пока на сто процентов сказать сложно, но я уверен, что во всем замешаны братья Кузьминчуки. Вчера они тут накуролесили, полицию нравов вызвали — для отвода глаз скорее всего… А когда их увезли, дружок Макабр отравился. Вполне вероятно, с их же подачи.
Журавленко прошел в глубь коридора и собирался было войти в комнату Ларисиной тетки, однако на пороге его встретил Милованов, объяснивший, что по объективным причинам ходить туда не следует.