Хочу бабу на роликах!
Шрифт:
– Какой макаронник?
– Итальяшка. Они сперва тут жили, он бизнес какой-то в Москве затеял, ну а потом они все же слиняли. Больше она не приезжала, я как раз недавно у Люськи спрашивала. Вот и все. Как говорится, дела давно минувших дней.
– А она красивая?
– Нет. Но здорово стильная, понимаешь? Одевалась – умереть не встать. Она художник по костюмам.
– Что?
– Ну это… Я не помню, как называется… Одним словом, костюмы для кино придумывает.
– И ее зовут Лариса?
– Нет, вообще-то ее зовут Лаура, у
Сашка, ты чего такая бледная, а? Ой, мама дорогая, ты думаешь, Глебка там с ней виделся, да? Ну это ж необязательно, может, она уж и не в Италии живет, а в какой-нибудь Бразилии…
И тут вдруг на меня напал смех. Я хохотала как ненормальная, до икоты.
– Сашка, кончай психовать! У тебя истерика, что ли?
Отсмеявшись, я заявила:
– Лика, все это желтое тряпье мой глупый муженек купил с подачи их художницы по костюмам. И как ты думаешь, ее зовут?
– Ну не надо!
– Ее зовут Лаура! И по-твоему, это может быть совпадением?
– Вообще-то вряд ли…
– Зато теперь я уж точно отдам тебе все, до последнего желтого шарфика!
– Не вздумай!
– Уже вздумала! Сегодня же заберешь все!
– Я тебе заплачу!
– Не желаю!
– И плащик отдашь?
– Естественно!
– Тогда так… Я видела в одном бутике потрясающий черный плащ. Мне он не шел. Если ты согласна, я его тебе куплю.
– Ну если пойдет…
– Пойдет-пойдет, я уверена. Прямо щас, возьмем тачку и двинем туда! Молчи, ничего не желаю слушать!
В бутике мы действительно купили шикарный черный плащ, и еще Лика заставила меня примерить бледно-голубой летний костюм.
– Сашка, улет! Ты смотри, ну просто для тебя вещь сшита, а цвет! Ты должна носить голубое, тебе так идет! Решено, костюмчик тоже берем!
– Только я сама заплачу!
– Тогда я не возьму желтые тряпки!
– Ну что ж, ладно. Спасибо!
– Сашка, а давай мороженого поедим? Тут оно вкусное! А то мы сорвались, толком не посидели…
– Давай! Только уж за мороженое я плачу!
– Годится! Слушай, Сашка, ты клевая баба! Я, в общем, всегда это знала, но… Давай с тобой дружить?
– Разве мы не дружим уже?
– Нет, мы соседствуем! Это все же другое, ты не находишь? И ты не думай, я не из-за того, что Глеб теперь знаменитый стал и все такое…
– Ничего я такого глупого не думаю! Только я не знаю, я, наверное, все-таки… все-таки уйду от Глеба…
– Ты что, офонарела? Столько билась, столько мучилась, а теперь – уйду? Не вздумай! Ты главное – роди, и никуда он не денется.
– Если б ты знала, как я хочу родить, но не для того, чтобы он не делся…
– Все! Когда в Израиль едешь?
– Да вот должны послезавтра приглашение привезти. Тогда сразу пойду в посольство, и…
– Правильно, не затягивай с этим делом. Только не говори Глебу, что про Лару знаешь. Крепись, молчи. А пока ты в Израиле будешь, я за ним пригляжу.
– Вот этого не
– Дело твое. Но только не глупи! Знаешь, мне моя старшая сестра всегда говорила: «За любовь надо бороться!»
– А ты боролась?
– Ну за Виктора и бороться не пришлось, он как меня увидел, сразу – лапки кверху! А вот за свою первую любовь я еще как боролась…
– И что?
– Да ничего. Просто когда я победила, мне он уже стал не нужен, – грустно улыбнулась Лика.
– Значит, не надо было бороться?
– Надо! Еще как надо!
– Почему?
– Да потому что я в свои силы поверила! Поняла, что, если это смогла, смогу и многое другое, понимаешь?
– Более или менее…
– Нет, Санька, если есть любовь, за нее надо бороться, это однозначно! Между прочим, Виктор всегда говорит: «Сашка удивительно интересная женщина, только она сама себя не любит. Больше любит Глеба. А это бабам мешает».
– Ишь ты, какие вы все мудрые… Выходит, одна я дура со своей дурацкой любовью.
– Отлично, Саня! Ты осознала, что дура, а это первый шаг к поумнению!
– К поумнению? – засмеялась я.
– Вот именно!
Визу мне не дали. И отказались объяснить причину, просто с многозначительным видом порекомендовали обратиться через полгода. Я вышла на Большую Ордынку в полном отчаянии. Ну почему, почему? Какую опасность я могу представлять для государства Израиль? Я слышала, что часто отказывают молодым одиноким женщинам, но я-то замужняя! И что ж теперь делать? Я так надеялась на эту поездку, так хотела побыть с бабушкой, а теперь… Неужели я ее больше не увижу? Ей нельзя приезжать сюда, а меня к ней не пускают! Можно, наверное, договориться и встретиться в какой-то третьей стране, где будет для нее подходящий климат…
Я брела по Ордынке в сторону набережной. Погода была чудесная, а у меня на душе кошки скребли, да что там кошки, тигры! Мой прежний, трудный, но, казалось, надежный мирок с Глебом рухнул, на руинах я пыталась строить новый, но все надежды связывала с этой поездкой, и вдруг такое… Я никак этого не ожидала, ну никак! И что мне теперь делать?
Для начала, сказала я себе, успокоиться. А потом…
Надо здесь, в Москве, пройти полное обследование, здесь ведь тоже есть прекрасные врачи, и многим они помогают, может, и мне помогут, я ведь еще не пыталась лечиться. Решено, завтра же пойду к врачу!
Теперь как быть с бабушкой? Ее эта новость наверняка ужасно огорчит. А я сначала позвоню Инне Кирилловне, может, она посоветует, как лучше смягчить эту неприятность. И я поехала домой.
У Инны Кирилловны было глухо занято, я позвонила Ульяше. С кем мне посоветоваться еще? Лика на работе, а больше и нет никого.
– Сашка, что стряслось, у тебя голос такой мрачный…
Я рассказала ей об отказе.
– Ты что, шутишь?
– Какие шутки! Отказали, и все! Даже не объяснили, в чем дело.