Хочу быть лошадью: Сатирические рассказы и пьесы
Шрифт:
Однажды, проездом, у него остановился старый метеоролог. Присмотревшись к работе своего хозяина, он так сказал ему на прощание:
— Вы не находите, коллега, что ваши рапорты несколько мрачноваты?
— Как это? — удивился начальник станции. — Ведь вы же сами, коллега, видите, как льет!
— Ну да, разумеется, но ведь об этом все знают. Вы же понимаете, что ко всему нужно подходить сознательно. Научно. Конечно, это дело не мое, я только так, из добрых побуждений, по-товарищески.
Старый метеоролог надел калоши и уехал, качая головой,
Вскоре его неожиданно вызвали к начальству. Не к самому высокому, правда, но все же к начальству. Он взял зонтик и поехал. Начальство приняло его в красивом доме. По крыше барабанил дождь.
— Мы вызвали вас, — сказало начальство, — потому что нас удивляет односторонность ваших рапортов. С некоторого времени в них преобладает пессимистический тон. Идет уборочная, а вы тут с дождем. Да понимаете ли вы всю ответственность вашей работы?
— Так ведь льет… — оправдывался метеоролог.
— Не пытайтесь выкручиваться, — поморщилось начальство и ударило рукой по столу, на котором лежала стопка бумаг. — Вот здесь у нас все ваши последние рапорты. Это уже факты! Вы хороший работник, но бесхребетный. Пораженческих настроений мы не потерпим.
Выйдя от начальства, метеоролог сложил зонт и отправился домой под проливным дождем. Однако, несмотря на проявленную добрую волю, промок до нитки, простудился и слег. Конечно, он и мысли не допускал, что это из-за дождя. Как же он был рад, когда наутро погода прояснилась. Он немедленно написал рапорт:
«Дождь прекратился совершенно, хотя, можно сказать, его почти и не было. Так, слегка накрапывал кое-где… Но зато какое солнце!»
Действительно, солнце сияло, было жарко, и от земли шел пар. Весело что-то насвистывая, метеоролог хлопотал на своей станции. После полудня небо затянуло тучами, и метеорологу пришлось спрятаться под крышу. Он, может быть, и остался бы под открытым небом, но побоялся гриппа. Приближалось время рапорта. Ерзая на стуле, он написал: «Солнце как солнце — еще Коперник сказал, что нам только кажется, что оно заходит, ибо, в сущности, светит всегда, и только…»
Здесь на душе у него мгновенно заскребли кошки. И когда ударил первый гром, он поборол свои колебания и честно записал: «17 часов — гроза с молниями».
На следующий день снова гремел гром. Метеоролог написал об этом. На третий день грозы не было, но шел град. Написал. Он был удивительно спокоен, даже доволен и приуныл только после того, как почтальон принес повестку. На этот раз его вызывали к высшему начальству.
Когда он вернулся на свою станцию, в нем уже не было никакого внутреннего разлада. Несколько следующих рапортов говорили о том, что в его районе прекрасная солнечная погода. Иногда он писал диалектические рапорты. Например: «Временами короткие моросящие дожди, вызвавшие небольшой паводок. Несмотря на это, ничто не сломит боевой дух наших саперов и спасательных команд».
Потом снова пошли
Как показало следствие, этот рапорт метеоролог написал в пьяном виде, пропив деньги, вырученные за продажу аэрометра и гигрометра. Вторую часть рапорта он дописал в последнюю минуту, на почте.
А потом уже ничего не омрачало прекрасной солнечной погоды в его районе. Он погиб от удара молнии, когда в грозу обходил поля с чудотворным колокольчиком из Лурда, которым хотел рассеять тучи, так как, по сути дела, был честным человеком.
Из рассказов дяди
Siulim. Играли мы раз в карты с шурином, и ему карта не шла. Так как все козыри были у меня, его заело, и он сказал: «Вот ведь собака!»
Смотрим, дверь отворилась, и входит собака с горы Святого Бернара и баритоном спрашивает: «В чем дело?»
* * *
Zubudu. Вы не помните такой заутрени, какую я помню. Что это был за праздник! Должен был приехать епископ с прелатами, люди сходились… Но когда пришло время звонить в колокола, то не раздалось ни одного удара. Даю вам слово. У нас в городе было несколько атеистов, и они тихонько сняли колокола, а на их место повесили фетровые шляпы. Я бы на это не попался.
В принципе так. Значит, вы говорите, что он умеет подражать кукушке? Ну что ж, есть такие, у которых получается, и такие, у которых не получается. Но у него получится. Ну.
* * *
Помню, был у меня приятель со школьной скамьи, Зигмусь. Веселый был парнишка. Очень способный, очень способный. Прекрасный был математик, отлично шевелил ушами и подражал воде. Он сидел на первой парте, но его были вынуждены пересадить, так как все учителя получили ревматизм. А на уроках физики старый Сечко говорил: «Ты, Зигмунка, не садись около барометра, а то он будет падать».
Но это еще ничего. Иногда, когда мы его просили, Зигмунд забирался на крышу и стекал по водосточной трубе, тихо журча. Такой уж он был.
* * *
Эх, Пуласки, вот это был командир. Но и с дружбой, несмотря ни на что, в наше время не так уж плохо. Шел я раз по улице, а мороз был сильный, была зима. Вижу, два молодых человека. Вдруг один как обернется, да как даст другому… Так шли они, и этот первый то и дело бил другого, так что зубы трещали, а тот ничего. Наконец второй потер распухший глаз и спросил: «Ну что? Теперь согрелся?»
* * *