Хочу быть лошадью: Сатирические рассказы и пьесы

Мрожек Славомир

Приехала бригада и, как и намечалось, установила лифт.

Были наняты два лифтера: один ездил, а другой стоял на первом этаже и следил за тем, чтобы садились на чердаке и съезжали вниз, в подвал, а потом поднимались на первый этаж к выходу, или наоборот, чтобы, войдя, спускались в подвал, поднимались на лифте на чердак и своими ногами спускались на первый этаж. В зависимости от того, входил человек в учреждение или выходил.

Все шло хорошо, пока не пришло распоряжение, что в связи с экономией на лифте можно ездить

только вверх, спускаться же пешком. Это вызвало некоторые неудобства, потому что теперь для того, чтобы выйти из здания, надо было не только подняться на чердак, как раньше, но после этого сойти в подвал, а затем — нормально: из подвала на первый этаж, к выходу.

Но, по-видимому, и при таком режиме лифт был перегружен. А кому дано право безрассудно портить оборудование? Поэтому дополнительно к предыдущему распоряжению было получено новое: лифтом разрешалось пользоваться только начальникам отделов, беременным женщинам и инвалидам.

Поскольку так неудачно получилось, что как раз в этот период ни одна из наших женщин классификации не соответствовала, а инвалидов у нас не было, выходило, что ездить в лифте мог один директор.

И только когда лифт испортился окончательно, все успокоились.

Одно плохо — порядок вхождения и выхождения остался прежним. Никак не можем от него отказаться. Гордость не позволяет.

Запах

С некоторых пор в кабинете директора появился какой-то странный запах. Нет, не то чтобы вонь, боже сохрани, но какой-то неприятный. Сначала он почти не чувствовался. Так, слегка. Но через некоторое время уже и сам директор, видимо, что-то почувствовал, так как вызвал меня и спросил, глядя испытующе:

— Что-то у меня душно. Может, окно открыть?

— Что вы! — воскликнул я. — У товарища директора и вдруг душно?! Абсурд. У товарища директора воздух как на курорте!

Но запах с каждым днем усиливался. То ли это откуда-то с пола, то ли из письменного стола — неизвестно.

Сотрудники, конечно, между собой об этом не говорили. Бывало, только кто-нибудь скажет: хуже всего — это вода из-под цветов, когда они как следует постоят.

— Да что там вода, — отвечал старший референт. — Сыр! Такой беленький сырочек, после того как полежит, тоже свою силу имеет.

Но о том, что происходит в кабинете, ни слова. И без того понятно.

Директор похудел. Было видно, что он страдает. Вызвал меня снова.

— Как настроение у коллектива?

— Атмосфера очень хорошая, — отвечаю я. — Можно дышать полной грудью.

— А может, тут чем-нибудь попрыскать, каким-нибудь одеколоном? Или попробовать самокритику? — И смотрит мне прямо в глаза, а сам бледный.

— Можно, — отвечаю я осторожно. — Но природа остается природой.

Несколькими днями позднее упала в обморок секретарша. Директор вызвал меня в третий раз.

— Завтра у меня будет

комиссия, — а сам весь трясется.

А я ему на это:

— Свежий воздух еще никому не повредил.

А директор:

— Скажите откровенно, куда вы мне свинью подложили?

— Какую свинью? — спрашиваю удивленно.

— Месячный оклад, — говорит директор.

— Месячный оклад и премия, — отвечаю я.

— Договорились, — говорит директор.

И на другой день запах исчез. Хорошо подложенная свинья — друг человека.

Встреча

Дорога была пуста. То есть, я хочу сказать, что на ней не было ни человека, ни животного, ни каких-либо предметов. Я шел по этой дороге. Я — человек. Глядя по сторонам, я никого не заметил.

Так было до какого-то момента, когда неожиданно показался некто, идущий мне навстречу. Он был чуть выше меня ростом и заметно шире в плечах; на нем была шляпа, в то время как я шляпу никогда не ношу.

Я сделал соответствующее выражение лица, чтобы казаться энергичным и красивым.

Я думал, все произойдет как обычно. Я на минуту затаю дыхание, чтобы воздух, выдыхаемый неизвестным, а также воздух, его окружающий, не проник в мои легкие, и мы разойдемся.

Но он преградил мне дорогу и сказал:

— Стойте. Завтра ровно в семь вы придете ко мне убирать квартиру.

Я был так удивлен, что только проговорил:

— Я?

— Именно вы.

— Что это значит?! — нашел я наконец нужный ответ. — Что вы вообразили? Пожалуйста, пропустите меня!

— Не спешите. Сначала выслушайте: напор воды хороший, тряпки на месте.

— Вы что, действительно думаете, что я…

— Работа на первый взгляд нелегкая, не спорю, но ведь есть пылесос.

— Какой пылесос?!

— Отличный пылесос, чистить им одно удовольствие. И последнее — ковры выбивать внизу, во дворе.

— Какой этаж? Конечно, шестой?

— Что вы! Четвертый. Кроме того, есть лифт. Сами видите, какие условия.

— Но с какой стати я должен убирать вам квартиру?!

— Потому что она грязная и пора ее освежить. Вы получите фартук. И вообще попрошу не делать мне замечаний.

— Но что все это значит?!

— Вы же не можете убирать без фартука! В общем, как хотите.

— Нет, нет, конечно, фартук. Но… как вы смеете!

— В чулане возле ванной вы найдете веники, свет зажгите в передней, в чулане лампочка перегорела.

— Нет, это неслыханно!.. Хорошо бы достать обрезки фетра… Но за кого вы меня принимаете?!

— Фетра нет, есть домашние туфли на войлоке, вы их также найдете в чулане. Только не слишком много расходуйте пасты для пола. Столько всего уходит, что не напасешься.

— Вы думаете, что можно отделаться чем попало? Если работать, так надо столько, сколько надо, никто не даст себя обмануть, а как вы думаете…