Хочу, чтобы мы были вместе

Сивек Тара

А теперь я плачу за это. Она избегала меня с демонстрации искусственного дыхания на пляже. Я хочу извиниться за то, что толкнул ее в воду и разозлил, но часть меня не жалеет о случившемся. Прыгнув в холодную воду после этого, я немного остыл и смог сосредоточиться не только на поцелуе.

Сидя за круглым столом в шатре, который установили сегодня утром для благотворительного ужина, я гляжу на Кэмерон, которая обсуждает с работником подготовку к завтрашнему вечеру. Она такая красивая, что я хочу подойти, обвить ее руками, сказать, что игры и прикосновения

последней пары дней сводят меня с ума. Я не знаю, что происходит между нами, но что-то изменилось. Что-то сдвинулось. Это восхищает и пугает одновременно. Мы перестали играть для Стратфорда. Все вдруг стало реальным. Я вижу это в ее глазах, ощущаю, когда она рядом. Я хочу сказать ей о своих чувствах. О том, что всегда чувствовал. Я хочу отбросить предосторожности и заставить Кэмерон увидеть, что для меня всегда была и будет только она, но даже не знаю, как сейчас описать словами свои чувства. Я так долго подавлял любовь к ней, что не знаю, как смогу откопать их, снова им поддаться. Проводя с Кэмерон время, сближаясь с ней, видя нечто схожее в ее глазах, я ощущаю, как старые чувства медленно подбираются к поверхности, как бы я ни пытался их удержать.

Я продолжаю смотреть на Кэмерон в другой части шатра, пока она указывает работнику, где все расставить. После нашего плавания она вернулась в гостевой дом и переоделась в сухую одежду. В простом голубом хлопковом сарафане без лямок, подчеркивающем ее изгибы и ниспадающем вокруг ее ног до пола, с длинными светлыми волосами, сохнущими на воздухе, и без макияжа, она восхитительна. От ее вида у меня сдавливает грудь. Я начинаю задаваться вопросом, почему ждал так долго, чтобы признаться ей. Она – самый важный человек в моей жизни, а я не хотел рисковать нашей дружбой, но и не могу так продолжать. Я не могу и дальше притворяться, что флирт – просто веселье и игра.

Кэмерон, наконец, отворачивается от работника и встречается со мной взглядом. Я вижу, как она делает глубокий вдох, и медленно встаю со стула, когда она идет ко мне. Я заставляю ноги двигаться, встречаю ее на середине пути, и мы замираем впритык.

– Похоже, все хорошо идет, – говорю я, видя, как она нервничает и беспокоится, когда оглядывает шатер, следя за рабочими, расставляющими столы и стулья. Я бы не хотел усугубить ее стресс.

– Нужно еще так много сделать, что голова идет кругом, – говорит Кэмерон со вздохом, и поворачивается ко мне. – Я получила электронное письмо от Стратфорда, пока переодевалась. Он хочет вскоре встретиться с нами тут. Думаю, он принял решение. Меня вот-вот стошнит от волнения.

Я улыбаюсь, опускаю ладони по бокам от ее шеи и большими пальцами приподнимаю ее подбородок, чтобы видеть ее глаза.

 – Все будет хорошо. Обещаю. Если он решит не давать деньги лагерю, мы найдем другой способ. Я не дам тебе потерять это место, – тихо успокаиваю ее я.

– Эверетт… – Она шепчет мое имя, зажмуривается на пару секунд, а потом открывает глаза и смотрит прямо на меня.

Кэмерон открывает рот, чтобы что-то сказать, но рядом возникает Амелия.

– Ладно, ребята, звук настроен, и я соединила

систему без проводов со своим телефоном, чтобы проверить музыку, так что нужна ваша помощь, – сообщает она.

– Мне нужно позвонить поставщику. Вряд ли тебе нужна помощь с прослушиванием музыки, – говорит Кэмерон, глядя на Амелию, и я убираю ладони с ее нежной шеи.

– О, с этим мне помощь не нужна. Мне нужна ваша помощь, чтобы проверить танцпол, на котором вы стоите, – заявляет Амелия с улыбкой.

Мы с Кэмерон опускаем взгляды, и я понимаю, что мы стоим посреди паркета, который последний час собирали при мне работники.

 Амелия вытаскивает телефон из кармана шортов, нажимает пару кнопок, и через секунды в комнате звучит эхо гитары вместе с голосом Найла Хорана, поющим This Town.

Песню лучше она выбрать не могла и, судя по подмигиванию Амелии перед тем, как она развернулась и ушла, она это знает. Как и в песне, я хочу рассказать Кэмерон все, что не говорил с юности. Как в песне, я знаю, что это неправильно, но не могу забыть. Все возвращается к ней.

Сжимая мою руку между нами, Кэмерон быстро опускает туда взгляд, а потом смотрит на меня. Ее маленькая нежная ладонь скользит по моей, я притягиваю ее к себе, прижимая наши соединенные ладони к своей груди. Ее свободная ладонь опускается на мое плечо, и я обвиваю рукой ее талию.

Она идеально подходит к моим объятиям, ее тело скользит по моему, она приподнимается на носочки, опускает лицо к моей шее. Я ощущаю ее теплое дыхание своей кожей, медленно начинаю покачиваться под музыку, не желая никогда ее отпускать.

– Я еще не была тут так счастлива, – вдруг выпаливает она, ее щека скользит по моей, а потом она отодвигает голову и смотрит на меня.

Она закрывает глаза на пару секунд, и я в смятении смотрю на нее. Когда она открывает глаза, ее взгляд падает на мои глаза, на мой рот, и я смотрю, как она облизывает свои губы кончиком языка, а потом продолжает говорить:

– Я люблю этот лагерь больше всего на свете, но он перестал делать меня счастливой, – шепчет она. – Я стала думать, должна ли заниматься этим в жизни. Я стала сомневаться во всем, чего раньше хотела.

Ее ладонь скользит по моему плечу к шее, моя рука сильнее сжимает ее талию, удерживая ее как можно ближе ко мне, наши тела едва двигаются, а песня продолжает играть, и каждое слово этого парня словно вытянуто из моего сердца.

– Я кое-что поняла с тех пор, как ты появился тут, – продолжает она, двигая голову к моей, и ее губы оказываются у моего уха. – Все было не так без тебя. Во всем не было смысла без тебя тут. Я не знала, как быть счастливой без тебя. Я не знала, как жить без тебя.

Я прижимаю свою ладонь, которой сжимаю ее руку, к своей груди, к сердцу. Я хочу, чтобы она ощущала, как быстро оно бьется. Я хочу, чтобы она знала, что оно бьется так из-за нее, и из-за ее слов мне.