Хочу проснуться, когда все закончится

Гфф Анна

Их нужно было принять еще до поездки или во время нее. Тогда, возможно, я бы не повстречался с Эмили, а сейчас не хотел оторвать себе голову.

Я буквально ввалился в открытые двери лифта, который скрипя и завывая, быстро доставил меня до входной двери в квартиру.

В очередной раз игнорируя инструкцию, я засыпал в рот несколько таблеток, и, успокоившись, что теперь-то точно все будет хорошо, принял душ и лег спать. Эмили, вероятно испугавшись нашей сегодняшней встречи, на глаза мне не попадалась всю ночь, чему я был несказанно рад и благодарен.

На

следующий день я получил сообщение от Тэйлор. Мое затянувшееся отсутствие на работе начинало ее тревожить. В отличие от меня. Я прекрасно себя чувствовал, ничего не делая, несмотря на череду странных и порой страшных событий. К тому же, я все еще не разобрался со своей головой, которая последнее время доставляла мне немало хлопот. Но ведь рано или поздно это закончится и тогда я, может быть, вернусь к привычным делам с небывалой радостью.

А сейчас снова соврал редактору, что моя болезнь затянулась, и как только я поправлюсь, тут же вернусь на работу. Она ничего на это не ответила.

Сегодня я решил не выходить из дома и полноценно отдохнуть. Но вспомнил о Люси. Вернее, о ее выставке и статье, которую она, наверняка, уже ждет.

Выпив крепкий кофе, от горечи которого меня даже передернуло, я сел за компьютер, пытаясь восстановить еще не совсем забытые навыки журналиста.

Но сколько не пытался сосредоточиться, ни одна мысль не приходила в голову. Хотя мысль-то приходила, и ни одна. Только к выставке они не имели никакого отношения.

Я думал о том, как жить дальше с полным ощущением потерянности в окружающем меня мире. Но тут же успокоил себя, что не один такой. Другие справились, значит и я смогу.

Наверняка, все, кто прошел через операцию, сейчас живут спокойной счастливой жизнью. И день их операции отмечен красным днем в календаре, став вторым днем рождения.

Примерно через два часа я внес последнюю правку в текст и, сделав последний глоток уже давно остывшего кофе, облегченно вздохнул, мысленно себе аплодируя.

Отправив Бэну статью, я еще несколько минут просидел в тишине, уставившись в одну точку, продолжая обдумывать написанное. Готовый текст мне всегда казался недостаточно хорошим, и я бывало, по несколько раз его переделывал. Сейчас произошло то же самое. Просидев за компьютером еще два часа, я получил совершенно другой материал. Снова отправил его Бэну, и потянулся за телефоном, чтобы сообщить ему об этом. Но меня опередил входящий звонок.

Неизвестный номер. Я долго колебался - отвечать ли. Хотя раньше таким вопросом не задавался и брал трубку на любой незнакомый номер. В любое время могли звонить по работе, и я не мог позволить себе пропустить важную информацию. Но сейчас что-то останавливало. Пока я думал, что делать, звонок затих. Но тут же возобновился. Я сразу ответил.

– Дэн, привет... Не отвлекаю тебя?

– Да нет, все в порядке. Что-то случилось?

– Нет... просто хотела поговорить...Можно к тебе приехать?

– Конечно, давай, - сказал я, как можно спокойнее, подумав при этом, что

только Сары мне сейчас и не хватало.

Несмелый, чуть слышный стук в дверь раздался уже через пятнадцать минут. Я даже сначала подумал, что мне показалось. Но стук повторился. Уже более настойчиво.

Я открыл дверь. Сара молча вошла, и быстро, скинув плащ, уверенно прошла в комнату, будто уже ни раз здесь была. Привыкший к ее странностям, я ничему не удивился. Даже тому, что на ней был застиранный черный свитер и потертые джинсы, которые разве что моль не проела.

Сегодня она снова была не очень разговорчива. Заметно нервничала, неумело пытаясь это скрыть. Я видел, что она хочет что-то сказать. Но всякий раз, начиная фразу, обрывала ее, и тяжело дыша, дрожащими пальцами убирала за ухо слипшиеся волосы. Я терпеливо ждал. Чтобы заполнить тишину, включил телевизор, и мы оба уставились на экран пустым бездумным взглядом.

Через несколько минут я невольно стал сначала ощущать, а потом и замечать, как она исподтишка за мной наблюдает, думая, что я этого не вижу. И мне это нравилось. Как бы ужасно сейчас это не прозвучало, но мне льстило, что, не смотря на неприязнь и даже ненависть к оперированным, она все же находилась со мной.

Я намерено стал прикладывать еще больше усилий, делая вид, что не замечаю ее заинтересованного взгляда. Я втянулся в эту игру, и она даже стала мне нравиться. Но нравилась мне не Сара, хотя она была, бесспорно, красива, а сама идея того, что ей нравлюсь я, и она не пытается это скрывать.

Я продолжал молча ждать, когда она заговорит. Время шло, тишина все больше обрастала напряженностью.

– Как дела на работе?
– ничего другого я придумать не смог, чтобы уже, наконец, начать разговор.

– Нормально.

– От сестры нет новостей?

Ничего не ответив, Сара посмотрела на меня взглядом полным боли и ненависти за то, что я посмел об этом заговорить.

– Извини, не стоило мне об этом спрашивать.

– Ничего, все нормально. Новостей от нее нет.

Наш разговор оборвал внезапный выпуск новостей, прервавший на середине какой-то нелепый фильм. Мы снова уставились в экран. Я сделал громче.

– Сегодня рано утром в лаборатории профессора Ричарда Стоуна произошел пожар, который до сих пор не удалось потушить. О жертвах и причинах возгорания пока не сообщается, - сказал ведущий.

Сменяя друг друга, на экране появлялись кадры лаборатории, окутанной дымом. Из выбитых окон на первом этаже вырывалось яркое пламя, жар которого я на мгновение почувствовал на себе. По всему периметру выстроились пожарные машины, заливая здание водой.

– Это мы ее подожгли, - тихо сказала Сара, не отрываясь от телевизора.

Я молча посмотрел на нее, решив, что мне, скорее всего, послышалось. Или она совсем другое имела в виду.

– Это им за мою сестру! И во имя спасения тех, кого еще можно спасти, - на одном дыхании сказала она, и все ее напряжение с грохотом слетело, как железные оковы.