Хочу проснуться, когда все закончится
Шрифт:
– Дэн, с тобой все в порядке? Ты в последнее время не очень хорошо выглядишь, - остановившись уже у моего дома, спросил Саймон.
– Да нет, все хорошо. Просто устал. Да и сегодняшний день не располагает к другому настроению.
– Да уж, кто бы мог подумать, что все так обернется. А ведь ты же видел эту Аманду. Если бы только знал, что она сестра Сары. Может, она сейчас была бы жива. И что она вообще делала в лаборатории? Не удивлюсь, если она ушла из дома, чтобы стать помощницей профессора Стоуна... Не далеко ушла от своей ненормальной сестры.
– Как все было на самом деле теперь уже никто
Рассказывать все подробности пожара, я не стал и не стану. Это не моя тайна, чтобы свободно ею распоряжаться.
Мысль о таблетках не выходила у меня из головы. Я уже не старался поддерживать диалог, и быстро поблагодарив Саймона за помощь, кое-как держась, чтобы не выдавать своего состояния, почти наощупь, добрался до квартиры. Перед глазами будто опустили плотные шторы, искажающие все вокруг.
Боль усиливалась, хотя я каждый раз думал, что больнее уже не бывает. И каждый же раз ошибался, чувствуя, как что-то большое и черное растет у меня внутри, пытаясь выбраться наружу.
XVI ГЛАВА
Я буквально ввалился в квартиру и, почувствовав, как к горлу резко подкатила тошнота, бросился в ванную.
Включив холодную воду, я стал, как сумасшедший плескать ею себе в лицо, пытаясь его остудить. Но каждый раз казалось, что кто-то включает кран с горячей водой, окатывая меня кипятком.
В приступе злости и паники я начал бродить по квартире в поисках таблеток.
И так, слоняясь из комнаты в комнату, я на что-то наступил и, опустив глаза, в мутной пелене разглядел заветную упаковку, перед которой упал на колени, как перед алтарем.
На этот раз дозу увеличил еще больше. Я знал, что эту боль заблокирует и всего лишь одна таблетка, стоит только подождать. Но ждать я не хотел.
Отвратительное чувство тошноты продолжало нарастать, будто бы соревнуясь с головной болью, кто кого опередит, прикончив меня.
Я снова бросился в ванную, сбивая все на своем пути. Словно где-то вдалеке, я слышал, как за спиной что-то падает и разбивается. Но мне было совершенно наплевать, даже, если бы это была ваза из самого дорого хрусталя.
Склонившись над раковиной и, обхватив ее с двух сторон, я начал раскачиваться назад и вперед, чтобы ощущать себя живым в пространстве.
Приподняв голову, замер перед зеркалом, пытаясь разглядеть отражение. Но вместо своего лица я видел лишь смазанный силуэт.
Я закрыл глаза, изо всех сил сжимая веки, и открыл их, лишь почувствовав режущую боль. Снова посмотрев в зеркало, сильнее вцепился в края раковины, чтобы не упасть, испугавшись отражения. Передо мной было лицо Эмили.
Она опять вздумала издеваться!
Я быстро закрыл глаза и опять открыл - снова расплывающееся в зеркале мое искаженное болью лицо. Пристально в него вглядываясь, я старался не моргать. Но будто назло оно медленно стало исчезать, уступая место Эмили.
Мгновенно вспыхнувшая ярость, заставляла меня кричать, но я мог лишь беззвучно открывать рот, в то время, как Эмили вытирала слезы и снова протягивала ко мне руки.
– Помоги мне, Дэн, - прочитал я по губам.
– Убирайся! Пошла вон!
– из груди вырвался крик, на миг меня оглушивший.
Но она меня
– Я сказал - убирайся отсюда!
– сжав кулак, я со всей силы ударил по зеркалу, осколки которого жадно впились в кожу, заставив меня рприйти в себя.
Я снова посмотрел на свое изображение искаженное разбитым стеклом, и видел только измученное, уставшее лицо Дэниела Коллинза. И либо я никогда прежде не обращал внимания, либо это стало заметно только сейчас. Но я еще никогда не видел себя таким разбитым. И в прямом и в переносном смысле этого слова.
Я аккуратно промыл рану и, не обращая внимания на боль, вытащил несколько небольших кусочков стекла. Перевязал руку, насколько хватило ловкости.
Я никогда не был суеверным, но все же перед тем, как отправиться в кровать, снял разбитое зеркало, чтобы больше в него не смотреть. Плохая примета. А мне и без того сейчас было страшно, и стыдно за свое поведение.
Я все еще был уверен, как только приму последнюю таблетку, снова стану прежним и навсегда забуду о боли.
Оказавшись в кровати, долго не мог уснуть. Мой мозг заносило, как машину на льду, и он бился о выскакивающие в беспорядке мысли о последних нескольких днях. Казалось, что моя жизнь, как та самая машина летит на огромной скорости с обрыва, а мне ничего не остается, как ждать, когда я окажусь заложником искореженного куска металла. Или как какой-нибудь ее кусок не перережет мне глотку. Или не пройдет через сердце.
Я все больше винил себя за бессилие и бездействие, но ничего не мог придумать, чтобы все изменить.
Можно было бы, конечно, пойти к профессору Стоуну и, закатив скандал, заставить его любыми способами вернуть мне воспоминания, а вместе с ними и меня самого. Эта мысль не нашла поддержки в голове, и я, наконец, уснул в бесконечном споре с самим собой.
Но следующий день стал отголоском прошлого дня. Вчера стало тенью сегодня. Тенью, от которой не сбежать даже в полной темноте.
К вечеру решился позвонить Саре, чувствуя себя обязанным о ней заботиться, раз я единственный, кому она доверяет. Ведь это мне она призналась, что принимала участие в поджоге, а не своему парню, в существовании которого я уже усомнился.
Но все мои попытки поддержать ее заканчивались длинными гудками, а затем автоответчиком, на котором я не оставил ни одного сообщения, зная, что она все равно их не прослушает.
Я уже даже начал волноваться, не случилось ли чего. Хотя все, что могло, уже случилось и, наверняка, Саре сейчас не до меня и не до моих утешений.
Но через два часа я получил от нее сообщение с просьбой приехать. Чувствуя какую-то долю вины в случившемся, я пообещал это сделать. Я ведь мог получше рассмотреть Аманду и во время второй встречи найти сходства с Сарой, которые, как я сейчас вспоминаю, были более, чем очевидны. Мне стоило лишь предположить их родство, приложив некоторые усилия, и попросить у Сары фотографию сестры. Но вместо этого я выбрал легкий путь - не задумываться ни о чем и жить своей жизнью. Хотя это был не мой выбор. Внутренний голос решил это за меня, а я в который раз лишь ему подчинился.