Хочу тебя, девочка
Шрифт:
— Камиль, я беременна, — перебила я его.
Он растерянно моргнул, а я угрожающе наставила на него указательный палец:
— Если ты только посмеешь спросить, от кого — я организую и твои похороны тоже.
Он поднял вверх руки, а потом прижал меня к себе еще теснее.
— Это что… правда? Я стану отцом?
— Станешь, — рассмеялась я. — Но только если пообещаешь мне, что больше никогда не будешь во мне сомневаться.
— Обещаю! — выпалил Исаев, не задумываясь.
— Что ж, посмотрим на твое поведение… а пока…
Я
И только теперь ощутила, что по-настоящему спокойна и счастлива.
Эпилог
Я взволнованно прикусила губу, исподтишка глядя на Пьера в ожидании ответа. Он задумчиво хмурился, листая альбом, и по его лицу я не могла понять — считает ли он увиденное провалом или совсем наоборот?
Наконец Пьер отложил альбом и тяжело вздохнул. Я сглотнула, ожидая услышать, что все, что я придумала — абсолютно никуда не годится.
— Первое — купи себе графический планшет, — заговорил после паузы, показавшейся мне вечностью, друг. — А второе… ох, Марина… как же я разочарован!
Он страдальчески закатил глаза и мое сердце упало. Все же не стоило, видимо, совать свой нос в дело, в котором ничего ровным счетом не смыслила.
— Так плохо? — спросила едва слышно, потому что губы предательски задрожали.
Пьер посмотрел на меня с удивлением.
— Плохо? Марина, да это гениально! Гениально настолько, что я уже понимаю — после родов ты ко мне не вернешься. У тебя теперь свой путь.
Он снова тяжело вздохнул и я придвинулась к нему ближе и взяла его за руку.
— Мой путь всегда будет тесно связан с тобой, потому что ты — неотъемлемая часть моей жизни, — выпалила совершенно искренне.
Друг усмехнулся:
— Даже не думал, что самые приятные слова в моей жизни мне скажет самая несносная девчонка, которую я только видел!
— Сочту за комплимент, — усмехнулась я и перевела взгляд на альбом.
— Так что все-таки скажешь? Можно заказывать пошив?
— И не только пошив! Надо развернуть рекламную кампанию, организовать показ… — воодушевленно затараторил Пьер.
— Подожди-подожди! — рассмеялась я. — Какой еще показ?
— Показ коллекции на подиуме, конечно! И ты сама должна быть среди моделей, которые будут это демонстрировать!
Я растерянно уставилась на Пьера, потом скользнула взглядом по альбому. Когда пару месяцев тому назад я мучительно пыталась понять, чем мне теперь заняться и что я хотела бы делать в принципе, ни о каких показах я совершенно не думала. Просто пыталась применить на практике то немногое, что успела вынести из общения с Пьером и своей бывшей работы. А еще — сделать это актуальным для своего нынешнего положения.
— Притормози, Пьер! — взмолилась я и осторожно уточнила у друга:
— Ты же заметил, что это — эскизы одежды для беременных?
Он посмотрел на меня в ответ, как на ненормальную:
—
Теперь уже я смотрела на него с тем же выражением.
— Ну и скажи на милость, кто захочет смотреть на нас, беременных, перекатывающихся, как колобки, по подиуму?
— Захотят! — спокойно уверил меня друг. — Беременная женщина несет в себе особенную красоту. А твоя одежда прекрасно ее подчеркнет.
— Ох, не знаю… — пробормотала в ответ. — Я думала просто заняться распространением своей одежды через интернет-магазины…
— И это мы сделаем тоже! — горячо отреагировал Пьер и оценивающе уставился на мой живот. — Что ж, времени у нас, видимо, не так много, а вот дел — по горло! Так что… за работу, девочка!
Показ коллекции, экстренно сшитой в кратчайшие сроки, осуществился, когда я уже с трудом могла передвигаться вообще, а не то, что по подиуму. Но Пьер упрямо продолжал настаивать на том, чтобы я сама представила несколько нарядов из коллекции и под его напором я сдалась.
К моему счастью и вопреки всем опасениям рожать прямо на подиуме все же не пришлось. И я благополучно дотянула до афтепати, на которой собрались все самые близкие для меня люди. Но были здесь и те, кого увидеть было настоящей неожиданностью.
— Привет, — улыбнулся мне Артем, протягивая букет цветов. — Великолепный показ.
Я взглянула на него с удивленной улыбкой:
— Теперь ты не просто ценитель женской красоты, но еще и красоты беременных?
Он рассмеялся:
— Нет. То есть, я ничего не имею против беременных! — поправился он тут же. — Но я пришел просто чтобы тебя поздравить.
Его глаза лукаво блеснули, но в глубине затаилась легкая грустинка, когда Винский добавил:
— А еще, чтобы сказать — я всегда буду жалеть о том, что так безнадежно опоздал… во всем. И все же… я очень за тебя рад.
— Спасибо, — улыбнулась я ему с искренней признательностью.
— Ты опять пристаешь к моей жене? — раздался позади шутливо-грозный голос Камиля и его сильные руки бережно обвились вокруг моей весьма раздавшейся талии, если ее вообще теперь можно было так назвать.
— Ни в коем случае, — красноречиво потер Артем свой подбородок, по которому ему Исаев однажды уже съездил.
— Артем — мой друг, — подвела я итог всего этого диалога. — Он пришел меня поддержать.
— Именно так, — кивнул тот в такт моим словам. — Что ж… не буду вам мешать.
Он отошел, оставив нас с Исаевым наедине. Я обвела взглядом небольшой зал и улыбнулась, увидев за одним из столиков двух своих матерей, горячо что-то обсуждающих.
Конечно, самыми лучшими подружками они пока не стали, но горе, через которое каждая из них прошла — не объединяло, нет — оно помогло им примириться. В конце концов, делить им было больше совершенно нечего. Моего отца вернуть уже невозможно, а в моем собственном сердце нашлось место для каждой из них.