Хочу тебя любить
Шрифт:
Бойка в подробности не вдается. Достает из спортивных штанов телефон, прокручивая его в ладони.
– Давай, Филе маякнем, – предлагает он. – Тут недалеко, ближе к морю, их дача. Он пиздеть не станет.
Чара соглашается. В телефонном режиме вопрос быстро решается, парни прощаются, и темно-серый танк покидает двор.
Кир заходит в кухню и, вымыв наспех руки, как ни в чем ни бывало садится за стол. Даже есть начинает, хотя я не спешу занимать свое место. Напряженно наблюдаю за ним, ломая голову над тем, обоснована ли моя тревога.
– Что-то не
– Аппетит пропал, – бросаю резковато.
Какой-то псих меня берет, и обида захватывает. Разворачиваюсь и ухожу, чтобы не расплакаться. Кирилл нагоняет в спальне, и в этот момент прям бесит, что не дает спрятаться.
– Что случилось? – заставляет обернуться.
А мгновение спустя и вовсе свою излюбленную тактику применяет – подтаскивает меня к стене, фиксирует и заглядывает в глаза.
– Говори, – требует хрипловато.
Взгляд бегает по моему лицу. Волнуется. Это меня немного успокаивает.
– Почему ты не говоришь, что Чарушин приезжал? И с кем он был?
– Ни с кем.
– Я видела!
– Видела – молчи.
Такой ответ меня не устраивает.
– Это кто-то из твоих…
– Кого моих? – прищуривается Бойка.
– Подружек!
Напирая, неожиданно зажимает мне рот ладонью. Я злюсь и пытаюсь оттолкнуть, но это, конечно же, оказывается просто бесполезной попыткой.
– Не дергайся, – приглушенно выдыхает Кир.
Придвигается так близко, что свет собой закрывает. Рука исчезает, когда я утыкаюсь лицом ему в шею. В растерянности замираю, когда он отклеивает меня от стены и обнимает. Гладит по спине, будто в попытке утешения. Я должна оценить этот жест, но в тот момент испытываю слишком сильное замешательство.
– Не моя это… девчонка, – выдает немногим позже. – Чары.
– Но ты был удивлен… Почему?
– Просто не ожидал.
– Нет, тут что-то другое, – настаиваю я и зачем-то крепко-крепко его обнимаю. Прижимаюсь губами к шее, вдыхаю и на мгновение застываю в ожидании его дрожи. Она появляется, и я выдыхаю – работает. – Что-то другое… Ты был сильно удивлен! А Чара так вообще!
Кир, очевидно, вспоминает этот момент, поэтому смеется.
– Скажи мне! – требую я. – Что за тайна? Почему вы ее скрываете?
Толкаясь кулаками, отстраняюсь, чтобы посмотреть в глаза.
– Не могу сказать.
А сам прям навеселе!
– Чего ты так гасишься?
– Смешно, потому и гашусь.
– Очень красиво – смеяться в одиночку!
– Бля, Центурион… – выдает между смехом. А потом вдруг прижимается к моему лицу и добавляет каким-то странным интимным тоном: – Не умничай.
– Захочу и буду…
– Уже хочешь? – явно не то, что я, имеет в виду.
Подтверждая мои догадки, жмется ко мне своей эрекцией.
– Не меняй тему… Рассказывай!
– А ты настырная!
– Не могу понять: ты просто удивляешься или оскорбляешь?
– Одобряю. Но не сейчас.
– Очень удобно!
– Реально, Центурион…
Не столько слова, скорее тон успокаивает меня. Слышится он мне каким-то мягким и ласковым, хотя голос Кира сам по себе грубоватый.
– Тогда… – волнение уступает место азарту. Именно он кричит внутри меня что-то вроде: «Дай еще!». И я перекладываю этот посыл в слова: – Если хочешь, чтобы я прекратила допрос, взамен секрету Чары рассказывай какой-то свой!
Бойка присвистывает. Громко и удивленно.
– Пять баллов, Вареник, – одобрительно кивает.
– Говори, давай!
– Лады, – сжимая ладонью мой затылок, притискивается лбом к переносице. – Внимание. Биг сикрет, – шепчет, а у меня дрожь по коже слетает. – Я тебя…
Тянет воздух – медленно и глубоко, будто с трудом решается на этот прорыв.
– Зимой в море прыгать легче, да? – понимаю я.
Бойка хмурится и кивает. У меня же сердце вылетает.
– Ну? Продолжи…
– Это слово есть в твоей фамилии, – выговаривает еще тише. Низко и сипло. Как обычно, вместо голоса дыханием кричим. И сердце у Кира точно так же безумно, как у меня, колотится – нахожу его ладонью. – Понимаешь?
– М-м-м… Любовь или мир?
– На хрена мне мир, Центурион? Я всегда за войну, – этот шепот проходит по всем моим нервам. А взгляд огненной волной врывается в душу. – В общем, я тебя… Все.
– И я тебя все.
Глава 28
А если будет больно?
Полумрак. Белые простыни. Разметавшиеся по подушкам синие волосы. Шумное дыхание. Одурелое сердцебиение. Шкалит за красную линию. Тормознуть бы… Не могу. Эмоции горячими бурными волнами – топят.
Целуемся не меньше часа. Губы стерли. Смешали вкусы. Мои руки по ее голому телу – полный доступ. Ее ноги вокруг моих бедер – огненный капкан. Эйфория на максимум. Вышка.
– Ты такая мокрая… – выдыхая, вибрирую севшим голосом.
– Да… – стонет Варя мне в тон. – Да…
Толкаясь, трусь членом между ее ног. Вставить не решаюсь. Пиздец, блядь, вставить не решаюсь! Пока думаю головой, не хочу, чтобы ей было больно. Двое суток прошло после первого и второго… Мы больше не пробовали. Вообще, по договору, уже должны были вернуться в город. Но пару часов назад переговорили и постановили, что отъезд терпит до утра. Любомирова моя важно добавила, что просрочка не затронет оставшиеся двадцать семь дней. Типа бонус, блядь, выписала. Я слегка охренел от того, что у нас все еще, оказывается, есть сроки. Сука, не слегка, конечно. Рубануло конкретно по всем горячим… Хотел было развить тему, раскачать борта, доказать, что никаких границ больше не существует. А потом подумал и решил, что эти дни – какая-никакая гарантия. Если вдруг что-то стрельнет Варе в голову, попускать не собираюсь. В этот раз готов крыть козырями и требовать свое. А там, уверен, все у нас будет.