Хочу тебя в долг

Ангелос Валерия

Понятно, чего меня корежит. Привык каждый день баб раскладывать и долбить. Утром и вечером. Регулярно. Плюс перекусы. Теперь на сухом пайке. Онанирую, скоро до кровавых мозолей дотру. Даже в юности меньше дрочил. А тут член как по свистку дергается. Хоть так напряг сброшу. Можно телку снять. Но лениво. Не тянет. Не то. Тупо ведь аппетит перед главным деликатесом перебивать.

Ха. Хитрая она. Да? Ни черта не сделала. Просто всех баб вытеснила. Раньше потрахивал шлюх на стороне, не особо стеснялся, но после того, как девчонка меня

за этой хренью застукала — сука, как отрезало, вмиг. А я дебил. Будто сам нарывался. Хотел, чтоб она меня поймала. Заревновала.

Молодец. Своего добился. Сижу в этом сраном кресле с распухшим от возбуждения членом. Стратег. Чертов гений.

Где моя гребаная премия?

Спит в своей кроватке. Мирно. Тихо. Сладко. Свернулась калачиком. Колени к груди прижала. Жопу подставила. Славно. Ладно. Аккурат под мой хрен.

Ох, мля…

Разве я раньше верность хранил? Кто она мне? Никто. Даже не жена. Пустое место. Самая обычная девка. Пусть и целка, не великая это ценность. Хотя…

Сперма в башку бьет. Вот и вся причина. Кровь горячая. Жаждет. Впадает в бешенство.

Хочу девчонку. Рычу. Скулы сводит. Десна ноют. Внутри назревает взрыв, тьма затягивает все дальше, все глубже, за грань уводит.

Что меня держит? Что останавливает?

Трахнуть бы ее. Здесь. Сейчас. Засадить по самые яйца. На всю длину вогнать и выдолбить. Вонзиться вглубь. До сердца достать. Пронзить. Пронять.

Чего жду? Зачем сдерживаюсь?

Она сама хочет. Мокрая. Мокрющая. Без всякой наркоты. Нет тут ее подружки-подстилки. Без всякой помощи течет. Без дурмана. Без левой дряни.

Ладно. В первый раз удержался. Понятно. Пожалел. Сам охренел и долбежку свернул. Нельзя так с невинной девочкой. Не шлюха она, не какая-нибудь давалка. Особенный подход нужен.

Ладно. После сраного корпората не выдрал. На дух эти вещества не переношу. Даже на своей территории не позволяю торговать наркотой. Никому. Никогда. Если какой там сморчок решит против порядка высунуться и такую срань толкать, быстро загашу. В толчок смою.

Прошлое позади. Ясно. Понятно.

Теперь — почему торможу?

Член на каждый ее взгляд отзывается. Всхлип. Вздох. Вскрик. Каждый звук от нее будоражит. Запах. Тело кожи. Ощущение податливое плоти.

Чувствую себя законченным извращенцем. Чокнутым дрочером. Рад даже мелочи, рад просто подышать рядом, потереться об нее, прижаться, уткнуть заведенный прибор между булками. Сладкими. Сдобными. Так бы и сожрал. Всю бы ее вытрахал и затрахал.

Чем я лучше ее дружка? Тот бывший. Илья. Обоссанный омега. Жалкий. Чмошник. Жмусь по углам, до боли болт наяриваю, слюнями захлебываюсь.

Мрак. Полная безнадега. Жестяк.

Но бляха. Не хочу принуждать. В чем кайф?

Она должна сама прийти. Без страха. Без наркоты. Сама на колени встать, член мой принять. Без слез. Без истерик. Без всякого дерьма. Реально. По своему желанию.

Отлично. Жди. Кретин.

Гребаная западня.

Девчонку

трахать нельзя. На других баб стояк опадает. Резко. Сразу в лом становится. Как по кругу хожу. В горящей клетке запираюсь и ключ выбрасываю. Дурею, шалею окончательно.

Глаза прикрываю. Грязные картины разум наполняют. Затапливают. Она в этих плюшевых ушках. Жопой ко мне стоит. Раком нагнута. Тугая. Тесная. Жаркая.

И… нет. С ней так нельзя. Туда не положено.

А как разрешено? Как позволено? Кто эти сучьи ограничения ставит?

Скрип половиц. Едва различимый. Тихий-тихий. Шорох. Шепот шагов.

Ура. Круто. Хоть бы это был грабитель. Наглый говнюк, которого я прямо тут урою, снаружи прикопаю. Зло сорву, тьму выпущу, жажду уйму.

Дьявольщина.

Запах. Звук. Чужого не чувствую.

Родное. Мое. До одури.

Оборачиваюсь.

Она.

Как кипяток. Как кислота. Шпарит. В момент. Без пощады и без жалости.

С лестницы сходит. Соскальзывает. Ближе и ближе подбирается. Подплывает. Сокращает расстояние. Краснеет. На стояк мой пялится.

— Чего? — рявкаю. — Холодно наверху? Замерзла? Чего подскочила? Тебе лежать надо, постельный режим, так что двигай обратно.

— Ничего, — бормочет. — Нормально.

В пижамке. Вся такая милая и домашняя. Безразмерная хрень на ней надета. Еще и рисунок дебилистический. Гребаные мороженки. Цветные. Розовые, фиолетовые, голубые. Тапочки-единорожки. Ну, смехота. Взрослая, а вырядилась черти как.

Хотя я сам велел это говно в чемодан запаковать. Ей же нравится. Прет на такую лабуду.

Зубы до скрипа сжимаю.

Какого хрена?!

Зачем она лезет ко мне? Зачем провоцирует?

Но я мужик. Сдержаться должен. Волю проявить.

Кривлюсь.

— Шла бы ты наверх, — бросаю хрипло.

Башкой мотает. Отказывается. Вплотную подступает. Дрожит, но подходит. Застывает между моими широко расставленными ногами. На стояк уже не пялится. Хуже гораздо. Глаза в глаза.

— Я хочу, чтобы ты стал моим первым мужчиной, — на одном дыхании выпаливает, за раз всю обойму в меня разряжает. — По-настоящему. До конца.

Глава 36

— Круто ты башкой стукнулась, — выдыхаю рвано.

А у самого в глазах темнеет. В мозгах смеркается. Шалею. От ее запаха. От близости. От тепла, которое даже не дотронувшись под пальцами ощущаю. Аж печет. До ожога обдает. Ошпаривает.

— Я… я правда, — сглатывает. — Ты же сказал…

— Двигай обратно, — приказываю. — Проваливай дрыхнуть.

— Но сегодня Новый год! — возмущается.

Охренеть. Натурально. Глаза как блюдца. Брови к потолку. Еще и плечами дергает. Реально на член нарывается. Сдурела девка. Тот румынский дегроид из нее разум вышиб. По ходу нехило приложил. И вот результат. Ничего не соображает. Доверяй после этого врачам.