Хочу тебя в долг
Шрифт:
— Я действительно хочу, — заявляет она на полном серьезе. — Я уже все для себя обдумала и решила. И вообще… я привыкла отмечать любимый праздник… особенным образом.
— Под елкой трахаешься?
— Что? — будто не слышит, потом замолкает, обдумывает суть фразы и вспыхивает как факел. — Нет, конечно. Я же никогда раньше не… ну то есть я просто стараюсь всякий раз сделать что-нибудь необычное. Приготовить новое блюдо, например. Экзотический рецепт взять и самой в реальность воплотить. Или из ресторана непривычную позицию заказать. Интересный десерт.
— Ясно, —
Даже этот трындеж не помогает сбросить напряг. Не позволяет унять стояк. Член костенеет. Еще чуток и штаны прорвет. Яйца от тяжести пухнут.
— Ну если ты не передумал, — лопочет девчонка.
Дрянь. Как на зло губы облизывает. Юрким языком спешно проходится.
— Если ты… — шумно воздух втягивает. — Если ты не возражаешь против такого предложения.
— Я играть не настроен.
— Это не игра, — еле дышит.
Делает шаг вперед. Последний. Ближе некуда. Разве только прямо на колени ко мне. Развести бедра и на член присесть.
— Я трахаюсь жестко, — ухмыляюсь, видя, как она вздрагивает всем телом, будто уже чувствует удар отбойного молотка внутри. — Грязно. Как животное. Назад дороги не жди. Не отпущу, пока не нажрусь, пока всласть тебя не выдеру. Фокусы не катят.
— Фокусы? — почти всхлипывает.
— Слезы, нытье, размазывание соплей по роже, — вперед подаюсь и накрываю ее между ног ладонью, грубо сжимаю, сминаю через чертову пижаму с мороженками, заставляю мелко дрожать. — Это моя дырка. Только я решаю, как ее драть. Где. Когда. Сколько раз. Отказы не принимаются. Все твои отверстия в свободном доступе. В моей власти. Ты ничего не решаешь. Утоляешь голод. Обслуживаешь стояк. Вбираешь мой член по приказу. Сразу. Без раздумий. Без выкаблучиваний. Без всего этого дерьма. Правила простые. Ноль базара. Голый трах.
— Я думала, будет одна ночь, — шепчет девчонка. — Но ты хочешь дольше? Я думала, мы попробуем, а потом решим, стоит ли продолжать и…
— Я хочу все, — обрываю. — Дни. Ночи. Тебя на свой болт.
Поглаживаю ее между ног. Медленно. Нежно. Подразниваю. Чувствую, как сильно она течет, даже через плотную ткань. Трусы наверняка мокрые насквозь. Хоть выжимай. А уж дальше…
Зубы скрипят. Челюсти от боли сводит. В паху огонь разливается. Похоть под дых бьет. Врезает снова и снова, по всем кругам ада ведет.
Я не могу не представлять это. Как натягиваю плоть на себя. Горячую. Скользкую. До одури податливую. Как всаживаю туда до упора единственным толчком. Вламываюсь внутрь. Вглубь. Еще, еще.
Черт. Перед глазами отплясывают черные точки. Кругом чернота.
Девка мнется. Ломается. Вживую жилы вытягивает.
— Тогда нужно больше времени, — губы покусывает. — Я должна понимать, что именно меня ждет, потому и полагала, мы сначала одну ночь вместе проведем, а дальше…
— Нет, — отрезаю. — Решай.
Отпускаю ее. На кресло откидываюсь. Исподлобья изучаю свою гребаную одержимость. Взыскал долг называется. С кого?
Она застывает. Даже не моргает. Не дергается. Не облизывается. Как статуя стоит и не колышется. Чуть дышит. Рот приоткрыт.
Хватит. Возьму стерву. В любом случае. Плевать, чего надумает, что в итоге решит. Пусть только двинется. Пусть только рискнет отсюда свалить.
Сама пришла. Поманила. Нехрен дразнить.
Дам ей фору. Пару минут. До лестницы дойти успеет, а там настигну, загну раком и выдеру. Да так, что колени в кровь обдерет. Заставлю орать и кончать раз за разом, доведу до того проклятого одурения, в котором сам сейчас изнываю.
— А ты, — начинает и затыкается, молчит, еще сильнее краснеет, совсем пунцовая становится, наконец выпаливает: — Ты будешь вынуждать меня заниматься этим с другими женщинами?
— Чего? — фыркаю. — Чем — этим?
— Ну сексом, — складывает руки на груди, будто закрыться пытается. — Вроде того, что Лида предлагала. Несколько женщин одновременно. Как я однажды увидела. В доме. Ты сразу двух девушек использовал.
— Нет, — усмехаюсь. — С тобой так не будет.
Разве другую бабу замечу, если эта окажется подо мной? Голая. Готовая. Мокрющая. Разгоряченная. Долбаная зайчишка. Еще бы и жопой к верху. Гребаный идеал.
— А мужчина? — поджимает губы. — Ты не отдашь меня кому-нибудь из своих друзей или подопечных? Не вынудишь их ублажать?
Отходить бы ее по роже. Членом отхлестать. За такие слова. Мозги на место вправить. Нечего бред заряжать, причем на полном серьезе.
Откуда вообще эти долбанутые мысли? Чтобы я вдруг свою личную собственность в аренду сдавал? Чтобы другого мужика за компанию потрахаться звал?
— В тебе будет только один член, — чеканю. — Мой. Любой другой под корень вырву. И тебе башку за измену отгрызу. Грудь проломлю и сердце выжру. Граница тут четкая. Один раз предашь — убью.
— Ладно, — кивает. — Я и не собиралась. Я вообще считаю, что в отношениях нужно оставаться честным. А если на сторону потянуло, то значит…
Осекается. Понимает: муть прогоняет. К делу пора. По сути. Прямо.
Да. Нет. Очень простой ответ.
Тянет. Сука. Дрянь. Жестяк. Вечность.
А я все решил. Точно. Бесповоротно. Исход ясен. Осталось понять: получу ли ее по согласию на эту безумную ночь.
Миг. Опять. Как свинец промеж глаз.
— Я согласна, — сообщает девчонка шепотом.
— Не вижу, — выдаю, оскалившись.
— Я… я принимаю твои условия, — старается звучать уверенно, однако голос предает, срывается снова. — Я готова попробовать.
— На колени, — бросаю холодно. — Бери в рот.
— Т-так? — запинается. — То есть прямо сейчас? Именно с этого начать? Ты… ты хочешь, чтобы я сделала минет?
Нет, дрянь. Хочу всю ночь тут проболтать. Хороводы водить, из пустого в порожнее переливать и на звезды глядеть.
Ограничиваюсь выразительным кивком. Почти уверен, что она сорвется. Свинтит. Помчит так, что пятки засверкают. Струсит.