Хочу замуж, или Русских не предлагать
Шрифт:
– Она была слишком молода, и я должен был её воспитать.
– На это есть родители.
– Если они не смогли, то теперь это стало моей задачей. Невеста очень изменилась и перестала меня слушать. Я решил её вразумить и наказать. Оставил на несколько дней без еды.
– Как это?
– Просто вынес из квартиры все продукты, закрыл её, забрал ключи и телефон. Пойми, это нужно было в воспитательных целях, не более того. Я не деспот. Просто хочу, чтобы в моей семье соблюдались традиции.
– Ну ты
– Конечно. Все эти дни сидела на воде и жидких кашах.
– Толик, а ты жестокий.
– Я справедливый. Думал, после этого моя невеста исправится, но она стала вести себя ещё хуже. Я расстался с ней и отменил свадьбу.
Рассказ Толика ещё раз подтвердил мои мысли о том, что Южная Корея – как другая планета. Другая культура, иные представления о роли женщины, о роли мужчины… Судьба не случайно свела меня с этим корейцем. Я поняла, что восток есть восток, а запад есть запад.
Толик – «черный ящик», устройство которого я никогда не узнаю. Корейцы никогда не показывают эмоций. Они иначе воспринимают социум и свое место в нем. Женскую мягкость и всепрощение они считают слабостью. В этой стране мужчины правят миром, а женщинам вход куда-либо ограничен. Шульц прав. В Корее женщины редко достигают карьерного роста, после замужества они, как правило, обязаны бросить учиться и работать, чтобы сидеть дома с детьми. В Южной Корее права женщин ни во что не ставятся, потому что у них там нет никаких прав.
А ведь на моём месте могла оказаться более легкомысленная молодая девчонка, которая восприняла бы предложение Толика как подарок судьбы. Это потом бы стала кусать локти, столкнувшись с полным непониманием чуждой культуры, потому что мама с папой не объяснили, что бывают на этой планете другие люди. Все это жуть как сложно. Миллионы девчонок попадаются на удочку «хорошей жизни» и даже не задумываются, что стандарты-то бывают разные.
В отличие от Клауса Толик вовсю старался произвести на меня благоприятное впечатление. Он накупил Зое гораздо больше, чем я попросила. Он сунул деньги работникам тюрьмы и уговорил их всё это доставить в Зойкину камеру.
– Думаю, теперь твоей подруге ещё долго не придётся скучать, – заметил он и хотел было пойти ловить такси, но я взяла его под руку и повела к Зойкиному окну.
– Зоя, привет! Я обещала прийти и пришла! – крикнула я и посмотрела на крохотное окошко самого последнего этажа.
За решёткой показалась Зойкина голова.
– Снеж, как там на воле? – крикнула Зоя. – Ты воздухом за меня надышалась?!
– Дышу!
– А за то, чтоб мне легче сиделось, выпила?!
– Не просто выпила, а напилась так, что у меня голова по швам трещит!
– Молодец! За двоих оторвалась! Что там на воле? Не слышно, когда проклятый кризис закончится?!
– Да все по-разному говорят!
– Я так и думала!
– Зойка, сейчас тебе принесут кучу подарков! Плазменный телевизор, CD-плеер, сто дисков, кофеварку, магнитофон, массажёр для ног и даже фен!
– Ни черта себе! А фен-то зачем?!
– Чтобы сушить голову и укладывать причёску!
– Для кого?!
– Для себя! – Я с трудом сдерживала слёзы.
– Где ты взяла столько денег?!
– У меня жених появился из Южной Кореи! Вот он рядом стоит! Его зовут Толик!
– Передай Толику огромный привет и благодарность! Только в Южной Корее таких имён нет! Или он уже обрусевший?!
– Это я его так прозвала, потому что у него имя без бутылки хрен запомнишь! Да и с бутылкой тоже. Сама знаешь, какие у них там имена вычурные!
– А где ты взяла его?!
– Да сразу познакомилась, как только из тюрьмы вышла!
– Ну ты, мать, даёшь!
– Он меня замуж зовёт в Южную Корею!
– Это ж к чёрту на кулички!
– Вот и я про то же!
– Скажи Толику, если он меня отсюда вытащит, я не задумываясь пойду за него замуж и уеду с ним хоть на край света!
– Ты слышал? – Я возбуждённо посмотрела на скучающего Толика. – Зойка пойдёт за тебя замуж.
– А Зойке я не предлагал, – нахмурил брови обиженный Толик. – Везти другую девушку в свою страну я не собираюсь, потому что влюблён в тебя.
– Надо же, а я думала, тебе всё равно.
– Снежана, ты меня обижаешь.
– Вот ты сначала рассказываешь мне такие ужасы, а потом хочешь, чтобы я с тобой куда-то ехала.
– Я сказал правду. Думал, ты оценишь. Я не трону тебя пальцем и буду любить. Ты только во всём меня слушайся и не унижай моё мужское достоинство.
– Что значит, слушайся?! Я ребёнок разве?!
– Ну хорошо, тогда просто уважай.
– Ура! Мне принесли подарки! – Зойка носилась по камере и визжала от радости. – Спасибо! Хоть будет чем заняться! Я даже теперь могу варить себе по утрам кофе! А то ведь я в камере одна! После того, как тебя увели, ко мне ещё никого не подселили. Я тут словно в одиночной камере! Так что приходи в гости!
– Типун тебе на язык!
– Снежка, я тебя так люблю! Ты не теряйся после того, как я отсижу! Я тебе адрес и телефон написала. Где бы ты ни была, даже в Южной Корее, давай потом встретимся! Ты уже уезжаешь? Может, споём на дорожку!
– Давай про парней на улицах Саратова!
Мы с Зойкой громко запели. Не прошло и минуты, как во всех окнах появились лица осуждённых женщин, и каждая стала петь на своём языке свою любимую песню. ПЕЛА ТЮРЬМА. Мы с Зойкой старались перепеть песни на немецком и горланили что было сил. Растерявшийся Толик смотрел на эти окна испуганным взглядом и нервно курил.