Хочу жить! Дневник советской школьницы
Шрифт:
Папа, мы послали тебе посылку, и там от меня тебе подарок. Получив ее, напиши и как следует покритикуй последний. С интересом буду ждать ответа. Папочка, за рояль мы беремся редко (особенно за последнее время), и не потому, что нет времени. Просто все игранные вещи нам страшно надоели, а что купить новое, не знаем. Ну, пока прощай. Крепко целую тебя. Ляля, мама и Нина также. Привет от бабушки. Твоя Женя».
«Здравствуй, дорогой папочка!
Сегодня у нас выходной день. Но последнее время в дни отдыха у нас не меньше работы, чем в будни. Сейчас в школе
По обществоведению мы уже начали новую тему, в проработку которой входит политэкономия. Мы в школе работаем по Леонтьеву (он пишет более легким языком, хотя сокращенней, чем Богданов), в твоей же библиотеке политэкономию Богданова мы все же в свободное время (которого сейчас совсем не имеется) прочтем.
Папочка, я думаю, ты не винишь нас за долгое молчание. Даже музыку мы теперь почти забросили. Папочка, вчера получили от тебя двадцать пять рублей, и как раз вовремя. У нас туфли вдрызг порвались, и сегодня мы идем покупать новые (лучше, конечно, ботинки, но едва ли они теперь существуют). А погода сейчас дрянная – сырость, грязь. Сегодня нам утром нужно было со школой идти на субботник, но мама нас, к счастью, не пустила, так как в такую погоду, разгружая картошку, очень легко простудиться, а у нас и так кашель и насморк. Ну, пока прощай, крепко целуем. Женя».
Младшая дочь Нина – отцу
«Дорогой папочка!
С Москвой мы уже свыклись, и к тому же у нас не так уж плохо. Среди наших домов сделают скоро сквер, есть где погулять. Правда, мы гуляем мало, все сидим дома, играем на рояле, читаем, помогаем бабушке. Папа! Сейчас мы не купаемся – погода мешает: чуть не каждый день дожди. Вот собаки часто купаются, им все нипочем. Мама приходит позднее обыкновенного, так как на службе много работы и ей приходится часа на полтора оставаться. Я жду не дождусь, когда наступит ее выходной, уж очень хочется с ней погулять. Папуся! Мама говорит, что ты постарел, а мне что-то не верится, я никак не могу себе представить, какой ты сейчас, мне кажется, что ты все такой же. Ну, прощай. Да, папа, я и забыла тебе одну вещь написать. Знаешь, на днях от Ленина пришло письмо, где он пишет: “Милые детки, к концу пятилетки приходите все ко мне. Владимир Ильич”. Целую. От бабушки привет. Нина».
«Дорогой папа!
Почему думаешь, что я бросила заниматься ботаникой, я просто это время не писала тебе о цветах. Я читала „Детство и отрочество“ Вольного. И „Детство“ Горького, а Толстого не читала ни одного рассказа. Вот я попрошу, чтобы мама принесла мне Толстого.
Папуся! В школе эти дни мы все пишем о перевыборах Советов, и вообще на обществоведение учительница обращает больше всего внимания. Велит все написанное знать и уметь рассказывать, а если б ты знал, как все это надоело, опротивело даже. Вроде закона Божьего. Сегодня все четыре урока писали. Мне очень хочется выучиться говорить на каком-нибудь иностранном языке, очень жаль, что в школе его не проходят. Ну прощай, целую. Женя, Ляля, и мама тоже. Бабушка шлет привет. Нина».
«Дорогой папочка!
Вот и каникулы настали, а у Жени и Ляли будут в январе
У нас сейчас ужасно нехорошая погода: сыро и туман. Через наше окно не видно линии и Воробьевых гор из-за него. А у тебя, наверно, уже зима. Ну прощай, целую, мама и девочки тоже. Привет от бабушки. Нина».
Послесловие
В марте 1937 года школьница Нина Луговская была арестована, и многие выдержки из ее дневника, подчеркнутые следствием, стали главным обвинением ей как «участнице контрреволюционной эсеровской организации». Вместе с Ниной по тому же обвинению были арестованы ее старшие сестры Евгения и Ольга, а также их мать Любовь Васильевна Луговская.
Самой Нине дополнительно было предъявлено более серьезное обвинение – «подготовка террористического акта против Сталина», – представленное следствием как акт мести за отца. И оно подтверждалось ее собственными записями в дневнике:
«Несколько дней я подолгу мечтала, лежа в постели, о том, как я убью его [49] . Его обещания, диктатора, мерзавца и сволочи, подлого грузина, калечащего Русь… Я в бешенстве сжимала кулаки. Убить его как можно скорее! Отомстить за себя, за отца» [24.03.1933].
49
Нина имела в виду Сталина.
Такими резкими высказываниями, непримиримыми по отношению к большевикам и политике советской власти, переполнены страницы дневника девочки-подростка. Чтобы понять причины подобного неприятия официальной власти, а также предопределенность жизненного пути Нины, в отличие от судеб многих и многих тысяч невинно репрессированных в период 1937–1938 годов, следует подробно рассказать о ее родителях – Любови Васильевне Самойловой и Сергее Федоровиче Рыбине.
Любовь Васильевна родилась в 1887 году в Малом Архангельске Курской губернии, в семье сельского учителя. Окончив ливенскую гимназию, в 1909 году поступила на Высшие женские курсы в Москве и получила профессию педагога. С 1914 года стала преподавать математику в школе в Тульской губернии. Здесь она и познакомилась с будущим мужем С. Ф. Рыбиным.
Сергей Федорович Рыбин родился в 1885 году в деревне Дедилово (Луговская слобода) Богородицкого уезда Тульской губернии, в крестьянской семье. После окончания начальной школы серьезно занимался самообразованием, позднее прослушал курс Московского Коммерческого института. В 1900-е годы вступил в партию эсеров и за активную работу четыре раза привлекался по политическим делам. В начале 1910-х годов освободился из сибирской ссылки и вернулся на родину. В 1914 году Сергей Федорович и Любовь Васильевна вступили в гражданский брак, а 25 октября 1915 года в семье родилась двойня – девочки Ольга и Евгения.