Хочу жить и умереть
Шрифт:
Горский внимательно обследовал номер, смерил взором массивную люстру. Затем подошёл к окну и опустил жалюзи.
Его неукротимая мужская плоть жаждала нечто необычного. И он не выдержал – отправил коридорного в местный магазин спорттоваров, заказал купить длинную прочную верёвку, якобы для лазанья по горам. Разумеется, коридорный не смог разглядеть злого умысла в просьбе богатого постояльца.
Горский расплатился за верёвку, дал парнишке чаевые. После чего повесил на ручку двери табличку с надписью на английском языке
…Эмма в изрядном подпитии лежала на кровати, укрывшись выцветшим синтетическим покрывалом, когда Горский попытался обмотать её верёвкой.
– Милый… Что ты делаешь? – вяло поинтересовалась актриса.
– Это новый вид секса… Тебе понравиться…
– М-да? – недоумевала Эмма. – Ты что решил сплести на мне сеть для рыбной ловли?
– Что-то вроде того… Я обещаю тебе новизну ощущений… – произнёс банкир, продолжая делать своё дело.
– Ой, щекотно! Хи-хи! – отреагировала Эмма.
Через полчаса она была похожа на рыбку, угодившую в плотную сеть.
– И что же дальше? – поинтересовалась актриса.
– А вот что! – Горский со всей силы ударил Эмму кулаком по лицу. Та потеряла сознание. Он же ощутил моральное удовлетворение. – Грязная сучка! Это из-за тебя погибла Наташа! Ты – похотливая дрянь! – ярился он.
Прошло два дня…
Горничная сняла табличку с двери и открыла номер, дабы произвести уборку. Тем более, что срок аренды номера истёк, но никто из обслуживающего персонала не видел, как уехал постоялец.
Горничная втолкнула в номер тележку, нагруженную постельным бельём… Этаж, где располагался номер, огласил дикий крик женщины, переполошивший всех постояльцев.
Тотчас прибежал портье в сопровождении двух бандитского вида охранников. Он застал горничную на полу, без сознания. А на крюке для люстры висела женщина, вся перемотанная верёвкой…
Постоялец бесследно исчез.
Портье схватился за голову.
– Ох уж эти иностранцы! – завопил он. – Сукины дети! Им что здесь – скотобойня? Извращенец! Даже я такого не видел! Надеюсь, что она ещё жива.
Беспрестанно ругаясь, портье вызвал лейтенанта полиции, которому приплачивал владелец отеля, как раз для разрешения подобных ситуаций.
Тот приехал немедленно. Портье умолял замять дело, суля любые деньги, иначе он лишиться работы.
Полицейский и его помощники внимательно осмотрели комнату, сделали надлежащие фотографии, затем сняли девушку с крюка и положили на пол.
Развязав верёвки, медэксперт констатировал смерть от удушения.
– Всё ясно! Смерть очередной шлюхи! Документов при ней не нашли… В книге постояльцев записана под вымышленным именем… Дело пополнит архив нераскрытых убийств! – резюмировал лейтенант.
…Горский мчался на машине, взятой на прокат, по территории Черногории. Он наслаждался местными красотами и музыкой, доносившейся из автомагнитолы. С удовлетворением он подумал, что к нему
Глава 6
Почти неделю Наталья занималась обустройством дома. За это время она пару раз ходила в местный магазин. Мария, сменив гнев на напускную милость, – сказался нравоучительный разговор с Прасковьей, – могла теперь беспрепятственно совершать все необходимые покупки и не мотаться в райцентр на машине.
Всё это время ни Михаил, ни Федор дом Мальцевых не посещали. Наталье казалось, что жизнь налаживается и она, наконец, обретёт долгожданное душевное равновесие и покой.
За хлопотами новоселья девушка совершенно забыла о фотографии, найденной в чемодане на чердаке. На ней была изображена мама в компании интересного молодого мужчины.
Об этой находке Наташа вспомнила во время очередного визита Прасковьи Петровны. Та по-деловому обошла дом и резюмировала:
– Добро! Даже икону Казанской Божьей матери в горнице повесила! – заметила соседка. Наталья сдержанно улыбнулась, вспомнив о Петровским. – Чистенько, непритязательно… Для жизни всё есть… Так ты с работой что надумала? – как бы невзначай поинтересовалась Прасковья, присаживаясь за стол, укрытый новенькой клетчатой клеёнкой, купленной в деревенском продмаге.
– Работать я готова. Денег после ремонта практически не осталось, – призналась Наташа. – Вот хотела к вам за помощью обратиться…
– Это можно, – кивнула Прасковья, руками аккуратно разглаживая замятину на новой клёенке. – У нас в детдоме требуется уборщица и нянечка. Ставки небольшие, но если оформится на две должности – прожить можно…
– Я согласна, работы не боюсь! – выпалила Наташа. – И ещё: мне бы хотелось племянницу проведать…
– Что ж хорошо, – одобрила Прасковья. – У тебя добрая душа, совсем как у твоей покойной матери…
При упоминании о маме Наталья вспорхнула со стула и достала из старенького серванта фотографию.
– Я старые фотографии нашла, среди них была вот эта…
Прасковья поправила очки и внимательно воззрилась на фото.
– Ирина… Молоденькая… Сколько же её тогда было? Лет двадцать пять, не больше… – размышляла она.
– Наверное… А кто этот мужчина? – наконец, поинтересовалась Наташа.
– А-а-а… – протянула Прасковья. – Был тут один… Строй отряд возглавлял, который в Мукоудеровке коровник строил. Деловой мужчина! Хваткий! Красавец!
Наталья невольно напряглась.
– Он – мой отец? – неожиданно спросила девушка.
Прасковья замерла, затем часто заморгала…
– С чего это ты взяла? Откуда такие сведения? – строго спросила гостья.
– Мне сосед из Сурска рассказал, что мама прожила в Мукоудёровке некоторое время, а затем вернулась со мной на руках. А уж потом замуж вышла за человека, которого я всю жизнь считала отцом.