Ход конём
Шрифт:
— Однообразно готовите, Марь Санна. Аж зуб разболелся, — укоризненно сказал Митя буфетчице — полной, розовощекой женщине.
Та недоуменно дернула плечом:
— Не по адресу обращаетесь. Дайте свежее мясо и овощи — будет и ассортимент. Сидорову вон говорите! Пусть выделяет машину, поедем в город за продуктами. Знает, поди, что ОРСовский газик больше на ремонте стоит, чем ездит. А делать — ничего не делает! Один план по углю в голове!
— Это тоже верно, — вздохнув, согласился Митя. — Между прочим, Марь Санна, из макарон при желании можно приготовить шесть блюд. Так, по крайней мере, написано в книге
За день Владимир прошел километров двадцать, но аппетита почему-то не было. Он вяло ковырял вилкой говядину, смотрел в одну точку.
— Почему ты такой мрачный, а? — прищурился Митя.
— Ты читал статью академика Дружинина в майском номере журнала «Разведка и охрана недр»?
— He-а... Не дошла до нас еще почта.
Владимир вытащил записную книжку.
— Слушай... Ага, вот отсюда... «Мы должны смелее, оперативнее использовать для целей осушения карьеров вертикальные водопонижающие скважины. В этом вопросе мы сейчас отстаем от ряда стран, в частности — от ГДР, ФРГ... Вертикальные скважины позволяют успешно решать главную задачу современной гидрогеологии — не допускать загрязнения подземных вод вредными примесями, они экономят наше бесценное национальное богатство — воду горных пород...» Вот так-то!
— Молодец старик! Никого не боится. Рубит, как забойщик.
— Еще бы!
— Что ты хочешь этим сказать?
— Дружинину терять нечего. Он достиг вершины. — Владимир невесело усмехнулся. — А вот я... я, Митенька, ничего еще не достиг. Я — пешка.
Петрунин с иронией качнул головой:
— Хочешь оправдать свою пассивность?
— Э-э, зачем же так утрировать? Для создания в Тайгинском крае мощного топливно-энергетического комплекса нужны уголь и нефть. Потому-то всех и подгоняют, потому-то и спешат ввести в действие Южный участок...
— Ну, уголь, предположим, уже есть. А вот нефть...
— А нефть в Кедровске можно добывать из того же угля! Путем обогащения его водородом на специальном заводе. Синтетическая нефть! Правда, угля в этом случае надо добывать гораздо больше, чем сейчас...
— Читал об этом в проекте, читал... Фантазии! Вот если бы нашли где-то поблизости естественную нефть...
— Да, в этом ты прав. Если бы братья-геологи открыли в Тайгинском крае месторождение природной нефти, все стало бы по-другому. Москва бы тогда, пожалуй, не спешила вводить в эксплуатацию Южный участок. А значит, мы бы получили возможность проверить там вертикальные скважины. Верно?
— Но ведь природной нефти здесь пока нет! Вся нагрузка на угольщиков! Зачем же иллюзии?
Сдав посуду, закурили и вышли на улицу.
Митя задумался. Надежда на геологов и впрямь зыбкая. Рассчитывать нужно в первую очередь на себя... Вот бы сюда Дружинина или Романова! Интересно, что бы они сказали? Непорядки здесь. Свербит душа... И все-таки что же важнее: уголь или вода?
Вечером они отправились в клуб. Собственно, это был не клуб, а дощатый барак, в котором убрали комнатные перегородки и установили стулья. Сегодня здесь шел американский фильм «Большие гонки».
Фильм был комедийный. Митя много смеялся, толкал Владимира локтем в бок:
— Во здорово, а! Вот это машина! Да засмейся же хоть раз, черт косолапый! Ну-у?!
Владимир вяло улыбался. «Большие гонки» он видел год назад в Киеве, фильм ему
Три дня подряд Владимир замерял дебиты забивных фильтров в дренажных штреках Северного участка.
Как-то в полдень, поднявшись наверх, он увидел у копра шахты девушку. Выгоревшая на солнце ковбойка. Тонкие золотистые брови, синие, широко распахнутые глаза...
— Простите... Вы — Владимир Кравчук?
Он кивнул, вопросительно оглядывая незнакомку.
— Мне о вас говорил Петрунин, — обрадованно начала девушка. — Скажите, вам действительно срочно нужны данные по минералогическому составу песков на Южном участке?
Несколько секунд он с недоумением смотрел на нее. Вот так Митя!
— Извините, но кто вы?
— Виноградова Анна Сергеевна. Начальник геофизической партии, — с готовностью пояснила она и тут же добавила: — Я здесь в командировке, работаю в Красноярском НИИ геофизики. Пишу диссертацию. Много слышала о вашей работе...
От дренажной шахты до поселка — километра полтора. Разговор складывался сам собой. Аня прямо смотрела ему в глаза:
— Мне Петрунин вчера о ваших сомнениях рассказал... Он прав: кто-то должен начать! Действительно, если на Южном участке применить поверхностный способ осушения вертикальными скважинами, то можно было бы сэкономить воду. А ведь подземная вода... это кровь деревьев и трав, без нее тайга вокруг угольного разреза станет совсем другой, безжизненной, верно?
— Верно... Только нужно еще доказать, будут ли работать на Южном участке скважины. Но и это не главное...
— Что же тогда?
— Подземная система осушения применяется сейчас на многих шахтах нашей страны. Она обеспечивает безопасные условия для работы людей и горных машин во всех случаях, а вот скважины... Одним словом, здесь есть определенный риск...
— То есть нужно провести специальные исследования, правильно я поняла?
— Да. Только можно ли так категорически? Или разработка месторождения... или охрана окружающей среды? Нам нужен уголь... Много угля!
— И вода тоже нужна. Травы, деревья... Разве вы не согласны с этим?
— Почему же, согласен. Но человек для того и открывает месторождения, чтобы их разрабатывать, получать пользу...
— Ну и что? Не понимаю, к чему вы клоните.
— А к тому, что достичь полной гармонии редко когда удается. Потери неизбежны, особенно при осушении, — вздохнул Владимир.
Виноградова улыбнулась:
— Вы пессимист, как я погляжу.
— Не-ет... Просто я не знаю, что именно предпринять в создавшейся ситуации здесь, на Кедровском разрезе. Мои возможности невелики. Вот, скажем, разве взялись бы вы открыть месторождение вольфрама с помощью только геофизических методов разведки?