Ход коня
Шрифт:
– Хорошо, допустим, я согласился, – медленно проговорил Винсент. – Насчет форта, я имею в виду. Сколько у меня времени?
– Около месяца.
Винсент чуть не подавился рулетом. Месяц – это значит, что персонального тренера нужно искать уже сегодня.
Они говорят, ему нечего бояться. Это странно. Как так нечего? Он не видит папу и маму, и ему так и не объяснили, где они. Что, если с ними что-то случилось?
У Эббы из детского сада умерла мама. За Эббой
Он сворачивается калачиком на матрасе, который странно пахнет. Как и все остальное здесь, впрочем.
Он давно перестал сосать большой палец. Так делают только малыши. Если все время сосать большой палец, зубы будут кривые. Так говорит бабушка. Но сейчас он засовывает палец в рот. Ему это нужно.
Тело отяжелело от усталости. Он не спал всю ночь. Думал о папе, маме и раке. Откуда-то издалека доносятся голоса. Но это не мама и не папа.
Он закрывает глаза. Может, когда проснется, папа и мама будут здесь…
Квартира на Бельмансгатан маленькая, но уютная. И сразу видно, что здесь живет ребенок. В прихожей посреди обуви – полиэтиленовый пакет с нераспакованной коробкой «Лего». Гоночная машина. И повсюду разбросаны игрушки. На холодильнике детские рисунки вперемешку с семейными фотографиями.
На обеденном столе – остатки детского завтрака. Засохшие хлопья с молоком в пластиковой миске.
– Извините за беспорядок, мы…
Мама Оссиана Жозефин не закончила фразы. Встретив ее отсутствующий взгляд, Мина подумала, что Жозефин, наверное, принимает сильные успокоительные.
Но взгляд отца Оссиана оставался уверенным и ясным. Фредрик указал на белую диванную группу из «ИКЕА». Легкая дрожь в руке – вот все, что выдавало его состояние.
– Присядь и ты, дорогая.
Фредрик осторожно взял Жозефин под руку и подвел к дивану, на который она скорее упала, чем села. Провела рукой по белой обивке с едва заметным пятном:
– Нам не следовало покупать белое – ребенок… Но мы думали, все будет как в журналах для молодых мам и по телевизору. Милый лопочущий малыш, который большую часть времени проводит во сне. Мы не ожидали проблем. И потом, я и Фредрик, мы оба в детстве занимались конным спортом. Ну а для того, кто справлялся с норовистой лошадью, ребенок – пара пустяков, ведь так? Это потом, когда появился он, мы…
– Жозефин…
Фредрик положил ей на плечо руку, которую Жозефин стряхнула, прежде чем разрыдаться.
– …Он кричал, и кричал, и кричал… Сутки напролет, без перерыва. Его распирало от злобы, и я не могла понять, на что он злится. Он как будто ненавидел весь этот мир и нас вместе с ним. Иногда мне хотелось… чтобы его у нас не было. Чтобы все было как до его появления,
Она повернулась к мужу. Фредрик, кивнув, тихо сказал:
– Жозефин, ты в шоке. Ты пытаешься найти этому объяснение и винишь себя. Прошу тебя, не надо. Но да, я помню.
Он опять попытался положить ей руку на плечо, и на этот раз у него получилось.
– Я помню, как трудно нам приходилось поначалу, – продолжал Фредрик. – Здесь ты права. Но мы ведь справились, так или иначе. Все вместе. Оссиан перестал злиться. Стал веселым, добродушным мальчиком. Оппа-оппа – а? Случаются срывы, не без этого. Но он с таким увлечением собирает свои «Лего»… Или как, дорогая?
Жозефин кивнула, избегая встречаться с Фредриком взглядом.
– Все верно, потом все стало хорошо. Но вспомни, сколько раз до того я жалела, что он у нас родился. Представить себе только, как все это накапливалось… плохая карма… и в конце концов это нас настигло.
Лицо Фредрика исказилось. Он отпустил руку жены и посмотрел на ковер с белым узором:
– Ты сама понимаешь, что это не так. И он вернется, я знаю. Просто отлучился из дома ненадолго… – Посмотрел на часы, потом перевел взгляд на Мину: – Они всегда возвращаются, ведь так? Прошли всего сутки, одни сутки… Он скоро будет дома.
Мина сглотнула. Кому как не ей знать, что иногда люди пропадают. И не возвращаются. Но она в свое время «пропала» по своей воле. Случай Оссиана совсем другой.
– Большинство пропавших без вести детей возвращаются в течение нескольких часов, – ответила она. – Оссиана нет уже сутки, что несколько превышает обычный срок. Но пока нет никаких оснований полагать, что он пропал навсегда. Сейчас это дело для нас в абсолютном приоритете.
Мина умолчала о том, что дети, которые возвращались в течение нескольких часов после исчезновения, обычно просто сбивались с пути по дороге домой. Или заходили к приятелям в гости, забыв предупредить об этом родителей. Их не похищали женщины на машинах, полных игрушек. К чему нагнетать стресс, которым и без того был наэлектризован воздух?
– Расскажите о том, как он исчез. Как прошло то утро? – Этот вопрос Педер адресовал обоим родителям. – Может, случилось что-нибудь примечательное? Вы ничего такого не заметили, когда отвозили его в детский сад? Никого там не встретили, кого не видели раньше?
– Это я отвозила его в детский сад, – ответила Жозефин, продолжая тереть пальцами пятно на диванной обивке. – Вам известно, что реклама не соответствует реальному результату? Я о моющих средствах, которые якобы удаляют всё. Я лично протестировала каждое… проводила предварительную обработку, стирала при температуре девяносто градусов… Сами видите. Думаю, это пятно от шоколада. Ему разрешали есть «киндерсюрпризы» на диване. И если он хотел при этом дотянуться до игрушки, мог запросто положить кусочек шоколада рядом на диван… Ты помнишь, Фредрик? По-моему, в тот раз он играл с тем роботом, который собирался из пяти частей.