Ход кротом
Шрифт:
Портье придвинул второе кресло, переставил на столик плоскую бутылку с надписанной от руки этикеткой, два стакана, серебряную чашу с кубиками льда, после чего тактично исчез.
Джетльмен и матрос уселись перед камином; беседу начал матрос:
— Месье Vogan передал пожелание о встрече с вами. Признаться, и мне самому интересно. Когда еще так вот запросто поговоришь с человеком, планировавшим твою ликвидацию. Правда, с одним таким я уже побеседовал; для него это не слишком-то хорошо закончилось.
Джентльмен, пока не отвечая, разлил виски:
— Лед, прошу
Матрос несколько удивленно поднял брови. Джентльмен хмыкнул:
— Вы абсолютно уверены, что вас не на чем поймать. Как будто для вас тут все игрушки. Вам совсем ничего не страшно потерять?
— Ваш русский коллега… — матрос погремел кубиками льда в стакане, — именно это и говорил. Кстати, пользуюсь возможностью поблагодарить вас за позицию в отношении русских делегаций. Для меня не секрет, что все важные решения планировась принять на заседаниях «Четверки», а всех прочих лишь ознакомить. Благодаря вашей настойчивости, проблемы Германии, Венгрии, России получат хотя бы освещение в международном дипломатическом окружении, уже немало.
Джентльмен заглотнул виски как воду, проворчал:
— Проблемы… Разве само понятие «проблемы» применимо к существу, подобному вам? Вы не нуждаетесь в пище, насколько мне известно. Вам нет нужды зарабатывать на пропитание. Вы ведете себя, словно бессмертны в обоих смыслах.
— В обоих?
— Словно вас нельзя убить и вы не умрете от старости, — выдохнул джентльмен с клубом дыма от сигары. Дым тотчас утянуло в камин. Джентльмен проводил его чуть заметным движением взгляда и решительно спросил:
— Так зачем же вы здесь, на Земле? Только не врите о филантропии, не поверю. Что дает ваша помощь русским, я и так знаю. Мне интересно, что вся эта история дает лично вам?
Собеседник молчал несколько томительно-долгих минут. Наконец, произнес раздельно, тщательно выговаривая слова:
— Мне предстоит учиться быть сильным, правильно пользоваться всеми возможностями.
Джентльмен фыркнул:
— И вы так просто говорите мне это?
Матрос тоже фырнул, звякнул кубиками льда в опустевшем стакане:
— Ну вот вы узнали это про меня — и что? Что дальше? Чего вы этим добьетесь?
— Хороший вопрос… Честно говоря, я даже вам завидую. О, не только молодости, хотя и ей тоже. Но вот эта жуткая и беспощадная, сладкая и…
Джентльмен со стуком поставил опустевший стакан, пошевелил в воздухе пальцами, буквально нащупывая ускользающее определение:
— …Страстная! Да, страстная свобода принимать любые решения. Без оглядки на парламент, короля, традицию, мнение света…
— Вам бы родиться Кромвелем, — усмехнулся матрос, разливая по третьей.
Джентльмен хихикнул:
— Раскрываю глаза: мама, я Черчилль!
В молчании снова засыпали льдом стаканы. Джентльмен вздохнул:
— Империи выгоднее дружить с вами. Пускай даже вы развиваете большевиков. Я спокоен, ибо знаю: там все держится на вас. После вашего исхода… Все рассыплется, как бы вы ни тешили себя мечтами.
— Отчего же?
— Для
Джентльмен поставил снова опустевший стакан:
— Вы хоть приблизительно представляете себе, насколько много потребуется этому вашему «хомо новус», коего вы пытаетесь выковать «молитвой Марксу»? Сколько крестьян вам понадобится для содержания одного-единственного коммуниста?
Матрос тоже допил и тоже стукнул стаканом.
— Я знаю. Мне представлять незачем. Сам видел. Читал мемуары.
— Империи выгоднее дружить с вами, — вздохнул джентльмен. — Только я бессилен убедить ее в этом.
— Благодарю за намек, — матрос подбросил на ладони черную пластинку, потом все же убрал в карман, проворчав: «Vogan умен, однако, план дороже…»
— Да я и не взял бы, — не поворачивая головы, отозвался джентльмен. — Вы же через эту штуковину меня слушать станете? Ничего личного, политика. Так?
Матрос разлил остатки по стаканам и отсалютовал своим, бросив кровавые отблески каминного пламени на стопку несекретных бумаг.
Дженльтмен повернулся к огню, прищурился и выпустил еще несколько клубов. Проворчал тоном засыпающего сторожа:
— Кстати, о русских делегациях. Какова будет ваша позиция по царским долгам… Если не секрет, разумеется?
Собеседник улыбнулся самую чуточку ехидно:
— Никакого секрета. Долги мы признаем только вместе с наследством.
— То есть?
— Вклады. Вклады царской семьи, вклады всяких там толстосумов, попадающие под конфискацию. Если вы признаете наш суверенитет над этими суммами, мы взаимно признаем и наши обязательства. Мы не отказываемся оплатить кредиты умершего дядюшки, но лишь при условии наследования за ним. Понятно?
Джентльмен хмыкнул:
— На это никто не пойдет. Почему бы вам просто не скинуть все обязательства на Крым? Я, грешным делом, думал, что вы для того и даровали Романову автономию.
Матрос развел руками:
— Нам необходимо признание. Мировое признание нас легитимными наследниками. Вопрос вкладов здесь вторичен. Деньги можно заработать. Золото намыть еще. А юридическое признание сбережет нам несколько лет времени. Время же запасать в консервы невозможно.
— Даже для вас?