Ходок
Шрифт:
— Ненавижу приматов, — зло сказал подошедший сзади Илья. Сфотографировав тело на миниатюрную фотокамеру, он спрятал её в карман формы.
— Не в приматах дело, — заметил Румын, — мы на работу снайпера любуемся, мастер, каких мало.
— Вижу, — меланхолично отозвался Профессор, — вот раньше у нас снайпер был…
Больше они ничего не объяснил, просто развернулся и пошёл догонять остальных. Далеко они не ушли, Палач, выбрав ракурс поудачнее, достал из кармана цифровую "мыльницу" и протянул её снайперу:
— Ну-ка, Большой
— Давай, я, — предложил Илья, — нашёл, кому фотоаппарат давать.
— Справится, — Палач махнул рукой, — учиться никогда не поздно, а ему тем более.
Снайпер, в самом деле, справился, снимок Палачу понравился, он широко улыбнулся и спрятал камеру в карман.
— Куда дальше?
Румын посмотрел на каменный столб, потом прищурился на солнце, потом усмехнулся и посмотрел на часы.
— Думаю, что заночуем у подножия столба, а завтра двинем дальше.
— Маршрут?
— От столба по дерьмовой дороге на северо-восток, день пути. Дальше там варианта два, либо через котлован с гигантскими насекомыми, либо в обход.
— Насекомые насколько опасны? — спросил Палач, сложив руки на пулемёте.
— Не очень, — сказал Ник, немного подумав, — мы их гранатами убивали легко, вот только перебираться через эти ямы тяжело, в обход не намного дольше выйдет.
— Мне на этих тараканов посмотреть хочется, — сказал Илья, — насколько знаю, размер насекомых ограничен, потому что у них лёгких нет, а у этих, выходит, есть.
— Да, — подтвердил Румын, — это и Вольф говорил после вскрытия паука.
— Интересно, — продолжил Илья, — это хранители вывели новый вид с помощью генной инженерии, или в каком-то из миров наловили готовых.
— Вывели, — уверенно заявил Палач, — ты же сам видел, что они с генами вытворять умеют. Пару кусков переставили — и готово. Таракан с лёгкими.
— Как я понял, идём в котлован? — уточнил Ник.
— Да! — хором ответили Палач и Профессор.
С чувством времени у Румына всё было отлично. Как раз тогда, когда солнце наполовину опустилось за горизонт, группа уткнулась в подножие каменного столба. Ночлег ничем особым не запомнился, костров они не жгли, ужинали консервами из армейского сухпайка. Разве что, на небольшом примусе вскипятили воду и сделали по кружке кофе на каждого. Уже в темноте снайпер подошёл к столбу вплотную и приложил руку к камню. Долго молчал, потом вернулся к остальным.
— Им ведомо было чувство прекрасного, — непонятно к чему проговорил он. Больше он до рассвета не произнёс ни слова.
Глава двадцать шестая
Ходьба по разбитой дороге вымотала всех, разве что, снайпер остался всё таким же невозмутимым. На привал не останавливались, потому что и присесть было негде, повсюду сплошная грязь и болото. Недавно прошёл дождь, добавивший воды и жидкой грязи. Впрочем, кое-кто пытался искать позитив.
— Знаете,
— Ну? — вопросом ответил Илья.
— Такое месиво, а комаров нет, представляете?
— Я счастлив, — ответил ему Румын и снова все погрузились в молчание.
Только вечером, когда дорога вышла на возвышенность, грязь сменилась твёрдой почвой, и стали попадаться редкие деревья, измученные люди смогли расположиться на ночлег. До кладбища техники они не дошли, хотя и видели его издали. Куда более привлекательным местом для ночлега им показался остов небольшого здания, без потолка и четвёртой стены. Здесь они не поленились развести костёр и приготовить себе горячую еду.
Недовольным остался только снайпер, он обошёл небольшой домик, вошёл внутрь и, снова глубоко задумавшись, приложил ладонь к стене. Некоторое время подумав, он присел у огня и печальным голосом объявил:
— Это плохое место, не стоило останавливаться здесь.
— Яснее говори, — предложил Палач, — что там твоя экстрасенсорика подсказала?
— Я знаю, что значит слово экстрасенсорика, — объявил снайпер, — вот только у меня её нет.
— Отчего же ты видишь то, чего не видят другие?
— У меня нет чувств, которыми не владеют люди. Я просто смотрю внимательно и стараюсь замечать всё. Это только глаза и уши, может быть, ещё нос. Да и многолетний опыт охотника приходит на помощь.
Ник хотел, было, съязвить, что снайпер охотиться в трёхлетнем возрасте начал, но предпочёл промолчать.
— Давай уже, колись, что ты усмотрел и унюхал.
— Это место — чьё-то логово, какого-то могущественного зверя. Или не зверя, не могу понять, кто это, но точно кто-то большой и опасный.
— Размером со слона? — уточнил Румын.
— Я видел слона только на картинках, но размер себе представляю, да, такой же большой, но не слон.
— В тот раз, когда мы впервые пытались дойти до реки и сплавиться вниз на лодке, по дороге довелось заночевать в какой-то башне, — начал рассказывать Румын. — А утром наш поп нас предупредил, что нужно валить, а то придёт некто большой и страшный и всех сожрёт. Мы ему поверили и свалили поскорее, а в башню ту, и правда, кто-то ввалился и начал бушевать, хотя точно мы его не разглядели. Только пыль из окон и земля тряслась от его движений. Кто это был, понятия не имею.
— Всё чудесатее и чудесатее, — проговорил Илья себе под нос, — может, сменим место?
— Зачем? — удивился Палач, — тварь, даже очень крупная, имеет свойство от пули помирать. Нам тут ещё не один раз ходить, встретим мы его сегодня, или завтра, или через полгода, непринципиально. Всё равно нам придётся с этим столкнуться. И, само собой, уничтожить.
— Давайте спать, — предложил Ник, — сторожить буду я, пока.
— После часа ночи меня подними, — поддержал мысль Палач, — и на, вот, тебе, на всякий случай, от любых монстров поможет, только сам не взорвись.