Ходоки во времени. Суета во времени. Книга 2
Шрифт:
– Кто не хотел бы, – подражая его реплике, подхватил Симон и тоже остро посмотрел перед собой, словно уже приноравливался, как и где можно будет оттолкнуться и взлететь в светлое марево неба дороги времени.
Так подумал Иван, поглядев на него, у Симона же оказались свои заботы.
– Знаешь, Ваня, непосредственно в институт мне сегодня не попасть. Закрытие. Там, наверное, сейчас идёт какой-то эксперимент, связанный с временной составляющей нашего мира.
КЕРГИШЕТ, готовый уже покинуть поле ходьбы, недоумённо присмотрелся к точке перехода. Для него она была открытой.
– Тогда давай обойдём твоё закрытие
Симон стоял в нерешительности, думал.
– В принципе, можно, конечно, – сказал он неторопливо, как будто оценивая каждое высказанное слово. – Но я тебе уже объяснял как-то, что рядом с передовым будущим всякие вольности на дороге времени чреваты, мягко говоря, неприятностями.
– Ну, Симо-он! До этого передового будущего ещё далеко… – Иван махнул перед собой рукой, мол, где это оно, пресловутое передовое будущее, и едва не прикусил язык, и застыл с поднятой рукой.
Когда-то, входя в будущее после первого его посещения, Иван проделал несложный манёвр, придуманный им при выходе из него. Шагнул в туман настоящего, проявился, сделав два шага в будущее, и снова стал на дорогу времени, тем самым, избавившись от необходимости идти вслепую или держаться за спутника.
Сегодня, за разговором с Симоном, он не обращал особого внимания на то, что открылось перед ним впереди.
И теперь, вдруг, увидел это передовое будущее.
Поле ходьбы, мрачновато освещённое и обычно видимое до какой-либо границы – до будущего ли, прошлого ли, – здесь постепенно погружалось в бездну сгущающегося мрака.
Мрак не был мёртвым. Он, казалось, клубился тенями: более темные и более светлые пятна блуждали на общем фоне. Огромное, неведомое, подобное стоглазому чудовищу, – оно шевелилось и вздыхало у границы будущего времени.
Ивана на мгновение обуял безотчётный страх, парализовавший его волю и силы. Он остановился и побледнел.
– Ваня, что с тобой? – теребил его за рукав Симон, поражённый и встревоженный поведением Ивана.
– Я… Мне показалось…
Придя в себя, он уже спокойнее стал вглядываться в это сумрачное полотно, но долго ещё не мог внятно что-либо высказать Симону о том, что увидел, что ему показалось и своё отношение ко всему этому. Никогда ещё стихия хаоса не приводила его в такой трепет. И он не столько понял, сколько почувствовал её необузданность. И неизбежность…
Неизбежность чего-то. Для себя.
– Там, за передовым будущим… – продолжал мямлить он. – Там…
– Ты увидел его? – теребил его Симон. – Что именно, Ваня?
– Сейчас… Я сейчас… – страх отпустил, утих, к Ивану воз-вращались раскованность и способность говорить более внятно. – Разве можно об этом рассказать? Ну… впечатляет, скажу тебе. Даже мороз по коже, и будто кто-то меня насквозь просмотрел. Поколотился во мне, поворочался. Посмотрел, как там всё устроено. Интересно бы…
– Не советую, – быстро проговорил Симон. – Там, я думаю, одно лишь ничто, и больше ничего. Впрочем, кто знает? – как о чём-то наболевшем и выстраданном, выдавил из себя Симон. – Никто там не был… И ладно, Ваня… Давай обойдём моё закрытие. Но я на всякий случай возьму тебя за руку, и держаться будут крепко, чтобы…
– Понятно. Подсказывайте, куда мне идти.
В
– Во-он институт, – показал Симон рукой.
С холма, мертвой волной поднятого над довольно ровной местностью, километрах в двух виднелось большое озеро – крыша института. Само здание отсюда казалось приземистым, словно раскатанным в тонкий лист.
– Транспортного пульта у нас, увы, нет, – сказал Симон, – так что придётся пешком.
– Я с удовольствием, – обрадовался Иван. – Разомнёмся, пробежимся.
Однако минуту спустя картина то ли парка, то ли привольно разбросанного урбанизированного села умиротворила Ивана, умерила его пыл; ему захотелось пройтись по дорожкам, не спеша, вдыхая воздух и внимая тишине.
Симон выждал, пока Иван закончит осматривать округу и изображать из себя туриста.
– Пойдём-ка, Ваня, и побыстрее, – он притронулся ладонью к широкой спине Ивана и слегка подтолкнул его в нужную сторону – на дорожку, ведущую к цели их появления в будущем.
Маркос, после рукопожатий, объяснил закрытие для Симона, как тот и предполагал, проведением эксперимента. Ивана передали на попечение Алексу, который приветливо, не то, что в прошлый раз, встретил его. Он даже стал расспрашивать об ощущениях перехода из настоящего в будущее, об увиденном в прошлом, о предполагаемых планах посетить то или иное время и место… Но недолго. Не прошло и пяти минут, как он быстро перешёл к деловому разговору.
– Нами разработана программа исследования будущего времени. Важность этого исследования слишком очевидна, чтобы объяснять. – Ивану, конечно, не было столь очевидно, как, по-видимому, думалось Алексу. А тот продолжал: – И при составлении программы мы подумали о тебе. Ведь все наши люди и приборы, Ваня, не могут переступить настоящего, чтобы пойти в будущее. А если это удавалось, то мы теперь не можем сказать о них что-либо определённое.
– Ушли и не вернулись, – быстро выдал сакраментальную фразу Иван.
– Очень точное определение, – заметил Алекс и с уважением посмотрел на ходока. Иван хмыкнул, обескураженный похвалой со стороны человека будущего, для которого его фраза оказалась откровением. – Правда, – с досадой заметил Алекс, – нельзя исключить и другие причины исчезновения людей и приборов. Но многое говорит о том, что они пересекли мгновение настоящего, а за ним – и много вероятностное будущее, в котором, возможно, ни людей этих, ни приборов нет… Вернее, – Алекс помолчал и, словно в задумчивости, закончил мысль, – ещё нет.
– Ну почему же? Почему вы так думаете? Их же существование не зависит от будущего. Причина и следствие не могут поменяться местами. Надеюсь, вы этого принципа не отменили?
– Мы-то не отменили, – улыбнулся одной щекой Алекс, похоже на улыбку Симона, – как ты говоришь, но… там, за чертой настоящего, всякое может быть.
– Если это так, тогда весь мир кверху тормашками загремит.
– У тебя очень образный язык… – заметил Алекс. – Всё возможно, Ваня… Не будем заниматься философскими проблемами. Нам хотелось бы привлечь тебя к нашим исследованиям.