Ходоки во времени. Время во все времена. Книга 4
Шрифт:
Тот день начинался как всегда. Вот уже лет двадцать прошло с того памятного дня, когда Жулдас и Иката решились уйти на накрузе в прошлое. Мивакуки приветствовали солнце, после чего «завтракали». Для людей – своеобразно: уткнулись лбами в тцнехов, громадных жаб, что содержались в загонах, и черпали у них энергию. Тцнехи к тому времени потели, покрываясь обильной влагой – её-то мивакуки впитывали через кожу лица и конечностей.
Семья Жулдаса раздула костёр. Жарили мясо. Съели по десятку каких-то мелких созданий, на вкус не отличающихся от
Мивакуки встал плечом к плечу, и стали трястись, а Жулдас повёл детей и Мау-ма на природу, где занимался с ними играми, рассказывал о человеческой цивилизации, учил грамоте и языку ходоков, натаскивал приёмам самообороны и нападения – здесь ему помогала Иката.
К полудню воздух помутнел, солнце светило, но стало прохладнее. Распространился тревожный гул, исходящий, казалось, со всех сторон. Земля стала подрагивать. Люди поторопились взойти на накруз, застав мивакуков в необычных позах: одни, пригнув головы, не тряслись, а как будто что-то разглядывали у себя под ногами, а иные опустились на землю и ползали по ней, слепо тычась в ноги соплеменников или об ограждение площадки.
Лишь глава мивакуков ещё дёргался в прежнем ритме. Он, по-видимому, знал или догадывался, что происходит, и, уже меняясь в обличии, велел Мау-ма уводить накруз в будущее и искать «Защитника Времени».
– Он сказал мне, куда и как надо уходить. А потом он…– Мау-ма запнулся, понурился и заплакал.
– Он сказал тебе, как управлять накрузом? – встрепенулся Иван.
– Да, – вытирая слёзы, ответил Мау-ма.
– И как? – вырвалось у Ивана.
Способность перемещать целый остров во времени занимал Ивана с самого первого дня знакомств с ним и такой его возможностью. В конце концов, остров мивакуков в отличие от подарка Нардита, представлял собой материальное образование со значительными размерами не менее двух гектар и массой, наверное, в десятков тысяч тонн. Управление им без видимых усилий со стороны хозяев, а теперь вот Мау-ма, таило в себе мистическую тайну.
Так что вопрос Ивана созрел давно. Но Мау-ма с беспокойством оглянулся на оставленный без присмотра накруз, смахнул оставшуюся слезинку и с запинкой сказал:
– Не скажу… Нельзя!
– Вот даже как?! – разочаровался Иван. – Ладно. Нельзя так нельзя. А он не сказал, что надо делать? Ну, этому… «Защитнику Времени»?
Мау-ма отрицательно мотнул головой, но, подумав, произнёс:
– Он уже падал и становился как глук. Ему мешали говорить зубы. Они росли и раздирали ему рот. Он говорил… Наверное… Защитник знает, говорил… Наверное.
– Н-ц, – с досадой цыкнул Иван. – Никто ничего не знает! Только я знаю… Но я-то тоже ничего не знаю!
Единственное, что смог вынести Иван из рассказов Жулдаса и Мау-ма: Старое Время людей не тронуло. И, по всей видимости, потому, что они из будущего. А оно, по версии Нардита, боится этого самого будущего. Или его носителей?.. Ну и что теперь, коль это так? Устроить на Старое Время облаву? И погнать назад, к его истокам, в его изначалье?
Может
Пусть будет так. Но в реальном мире или на дороге времени?.. Пожалуй, всё равно. Да и на мивакуков оно действовало в реальном мире.
Значит, расставить ходоков и тем самым остановить Старое время… Если его, конечно, можно будет принудить к этому. Но расставить – полдела. Как ходокам, чтобы выдавливать его в прошлое, самим передвигаться во времени? В поле ходьбы им здесь путь заказан. Так что сами они этого сделать не смогут. Тогда, может быть, забрасывать десанты с помощью облака?..
Сказать, что у Ивана эти вопросы возникали в какой-то последовательности, – нельзя. Это больше походило на вспыхивающие в его сознании безо всякой системы огоньки. Вспышка, тление и угасание. Правда, не навсегда. Они оставляли следы, а те, в свою очередь, складывались в убеждение, вернее, в некую уверенность, что поступить надо так, а не иначе.
Понять, дошёл ли до ходоков смысл его размышлений, было непросто.
Пока он расспрашивал Жулдаса и Мау-ма, собравшаяся группа ходоков вновь растеклась. Рядом остались только Симон и Сарый.
У Арно возникли проблемы с Хразой. Вела она себя вызывающе, демонстрируя перед ходоками, а в основном, перед временницами, свои женские достоинства. Тем более что все они были на виду из-за отсутствия на ней какой-либо одежды. Арно пытался оставить её на накрузе, но она не отставала от него, вызывая его гнев, который мало урезонивал её.
Дон Севильяк нашёл себе занятие: погрузился в наставления сыновей Жулдаса. Иката не отставала от них и ревниво следила, чтобы дети её не были обижены.
Временницы, коих оказалось четверо, если не считать Шилемы, собрались в кучку и что-то обсуждали своё, далёкое от забот Ивана. От них долетали возмущённые возгласы.
Отдельно можно было видеть Дигона и Уленойка. Крупные, непохожие друг на друга, они, тем не менее, нашли общий язык, к тому же старались от Ивана не отдаляться. Попытка Пирика найти понимание у временниц закончилась полной неудачей. Вот от чего и возмущались временницы. Получив отпор, Пирик, как большинство ходоков, бесцельно кружил на берегу, не обращая внимания на ироничные взгляды, оценивающие его наряд.
Громкий призыв Ивана послушать его, конечно, заставил ходоков вновь сплотиться и ознакомиться с его предложениями.
Так вот реакция слушателей оказалась не такой, на какую рассчитывал Иван. Он ожидал хотя бы подобия дискуссии, споров, вопросов и высказываний. Но ничего похожего не последовало. Выслушали и – то ли согласились, то ли… Нет, явных противников не оказалось, так как иной путь действия никто указать не мог. Но и горячих сторонников тоже нельзя было видеть.
Когда повисла настороженная тишина: Иван высказался, а реплик не последовало, то её нарушил только Симон. Да и то, не поддержал, а словно поощрил: