Ходячие Мертвецы: Восхождение Губернатора
Шрифт:
Они поочередно сменяются в кабине с одним из Марлинов, используя гигантские зеркала для свободного просмотра того, что происходит позади автобуса. Ник забирает первую смену и неудачно пытается в течение часа поймать станцию на своем портативном погодном радио. Мир отключился, по крайней мере, эта часть 20-й магистрали застыла. Опушка леса неподвижна.
Когда наступила очередь Брайана сидеть на часах, до этого он успел только перехватить несколько минут прерывистой дремоты на скрипучей скамье позади, он с удовольствием занял место в кабине с рычагами, сосновым
В определенный момент, как раз перед рассветом, Брайан услышал дыхание Пенни, еле различимое сквозь слабый свист ветра в раздвижных окнах, становящееся неустойчивым и возбужденным. Ребенок дремал на расстоянии нескольких сидений от кабины, рядом с отцом.
Вдруг маленькая девочка села, с трудом ловя воздух.
— О… Я забрала. Я имею ввиду.. — Ее голос переходит на шепот. — Я забрала, я думаю.
— Шшшшш… — успокаивает Брайан. Он поднимается со своего сидения и медленно подходит к маленькой девочке, шепча, — Все хорошо, детка… Дядя Брайан здесь.
— Ммм..
— Все хорошо… шшшшш… давай не будем будить папочку.
Брайан бросил взгляд на Филипа, закутанного в шерстяное одеяло, чье лицо было искривлено беспокойным сновидением. Он принял половину пинты бренди, перед тем как вырубиться.
— Я в порядке, — произносит Пенни тоненьким мышиным голоском. Она смотрит вниз на пингвина в свои маленьких руках, сжимая его как талисман.
Игрушка грязная и потёртая, и это разбивает Брайану сердце.
— Плохой сон?
Пенни кивает.
Брайан задумчиво смотрит на неё.
— Понятно, — шепчет он. — Почему бы тебе не подняться и не составить мне компанию?
Маленькая девочка снова кивает.
Он помогает ей встать, а затем заворачивает в одеяло, берёт на руки и в тишине уносит в кабину. Он опускает небольшое откидное сидение рядом с водительским и говорит: — Вот так.
Он поглаживает потёртую обивку.
— Ты можешь быть моим вторым пилотом.
Пенни устраивается на месте, плотно завернутая со своим пингвином в одеяло.
— Видишь это? — Брайан указывает на грязный маленький монитор выше щитка, размером с книгу в мягкой обложке, с зернистым черно-белым изображением шоссе, позади них. Ветер шелестит листьями деревьев, огни натриевых ламп мерцают от крыш разрушенных автомобилей. — Это камера видеонаблюдения заднего вида, видишь?
Девочка смотрит.
— Здесь мы в безопасности, детка, — убедительно, насколько это возможно, говорит Брайан. Ранее, переключением, он вычислил способ поворота ключа зажигания в положение, при котором включалось освещение щитка, словно оживал старый аппарат для игры в пинболл. — Все под контролем.
Девочка кивает.
— Ты хочешь рассказать мне об этом? — Спросил мягко Брайан моментом позже.
Пенни выглядит озадаченной. — Рассказать о чем?
— О плохом сне. Иногда это помогает… рассказать кому-нибудь…
Пенни слабо пожимает плечами ему в ответ. — Мне приснилось, что я заболела.
— Заболела как… все эти люди снаружи?
— Да.
Брайан делает длинный, глубокий, мучительный вдох.
— Слушай, детка. Чтобы не было у этих людей, мы не подцепим это. Ты понимаешь? Твой папа не позволит этому случиться, никогда и за миллион лет. Я не позволю этому произойти.
Она кивнула.
— Ты очень много значишь для папы. И очень много значишь для меня.
Брайан почувствовал, как заныло у него в груди и зажгло в глазах после собственных слов. Впервые с момента отъезда из родительского дом полторы недели назад, он осознал насколько глубоки его чувства к этой маленькой девочке.
— У меня есть идея, — говорит он после того, как взял себя в руки. — Знаешь, что такое кодовое слово?
Пенни уставилась на него. — Как секретный код?
— Точно. Брайан облизал палец и вытер пятнышко грязи с ее щеки.
— У нас с тобой будет секретное слово.
— О-кей.
— Совершенно особый код. О-кей? С этого момента, когда я буду произносить это кодовое слово, ты должна будешь делать кое-что для меня. Сможешь сделать это? Сможешь, всегда помнить делать кое-что для меня, когда бы я не говорит это секретное кодовое слово?
— Конечно… Я думаю.
— Всякий раз, когда я буду говорить кодовое слово, я хочу чтобы ты закрывала глаза.
— Закрывала глаза?
— Да. И закрывала уши. Пока я не скажу, что уже можно смотреть. Хорошо? И еще кое-что.
— О-кей.
— Всякий раз, когда я произношу секретный код… я хочу чтобы ты помнила кое-что.
— Что?
— Я хочу, чтобы ты запомнила, что придёт день, когда тебе не понадобиться больше прятать глазки. Придет день когда все станет хорошо и больше не будет больных людей вокруг. Ясно?
Она кивнула. — Ясно.
— Теперь какое мы выберем слово?
— Ты хочешь, чтобы я выбрала его?
— Давай ты… это твой секретный код… ты должна выбрать его.
Маленькая девочка наморщила нос, придумывая подходящее слово. При виде того, как она размышляет, словно вычисляет теорему Пифагора, сердце Брайана сжалось. Наконец ребенок смотрит на Брайана и впервые, после начала эпидемии, в ее глазах появляется проблеск надежды. — Я придумала. — Она шепчет слово своей мягкой игрушке и всматривается. — Пингвину оно нравится.
— Здорово… не держи меня в неопределенности.
— Прочь, — говорита она. — Секретное кодовое слово уходи прочь.
Медленно просыпался серый рассвет. Жуткая тишина воцарилась вокруг шоссе, ветер умирал в деревьях, а затем бледное свечение забрезжило по контуру леса, разбудило всех и вынудило идти дальше. Чувство безотлагательности возникло мгновенно.
Они почувствовали себя голыми и незащищёнными без автомобиля, поэтому все сконцентрировались на первостепенной задаче: вернуться к Сабурбану и вытащить его из распроклятой грязи.