Ходячие. Второй шаг
Шрифт:
Дверь автобуса распахнулась. «Шевелитесь!» – крикнул водитель. Каролина буквально забросила Севу в кабину. Горецкий с Дашей, встав по обеим сторонам дверей, поддержали ее пухлого мужа. Александра замешкалась, мешала слишком узкая юбка, и экипажу пришлось ее подсаживать. Вера, Вика и Аида юркнули в салон ловко.
Когда эти были уже в паре метров, вперед вырвался человек с искалеченной рукой. Из обрывка полосатого рукава торчал обломок кости. «Быстрее!» – заорал водитель, и голос его сорвался. Но Стас пытался запихнуть в автобус Дашу прежде себя. Если бы не его галантность,
– Все-все, успокойся, – Горецкий старался говорить как можно спокойнее, но голос его предательски дрожал.
Зазвенело разбитое стекло. Осколки посыпались на сидящую у окна Вику. Сразу несколько испещренных лиловыми венами рук принялись нетерпеливо ощупывать образовавшуюся дыру. Завизжав, Вика прыгнула в проход между сиденьями.
В оконном проеме показалось лицо одного из этих – не любопытное, скорее равнодушное. Автобус рванул с места, стряхнув с себя этих, и покатил по летному полю. Машину подбрасывало, когда она наезжала на мертвые тела. Водителю то и дело приходилось лавировать между обломками и брошенной техникой. Наконец старенький автобус подрулил к диспетчерской башне. Водитель высунулся в салон. Погладил короткий «ежик» волос, вздохнул, но ничего не сказал.
– Почему вы не открыли вторую дверь? Их же две, – таков был первый вопрос спасенных пассажиров, и задала его, конечно же, Каролина.
– Она не открывается, – пожал плечами водитель.
Ответ почему-то развеселил женщину. «Не открывается…» – повторяла она между приступами булькающего хихиканья. Водитель тоже рассмеялся. То была, конечно, не радость, а истерика.
– А как вы поняли, что мы – не такие, как эти? – продолжала расспрашивать водителя женщина. От смеха на глазах Каролины выступили слезы, она размазывала их по лицу, забыв про тушь.
– Эти молча ходят, не визжат. А вы орали так, что в городе было слышно. Не надо так делать, они на звук набегают. А так – они тихо себя ведут. Ходят по стенке или вообще как уснули.
Водитель рассматривал пассажиров, задерживая взгляд на женщинах. Из-за высокого голоса и смешного «ежика» на голове он мог показаться мальчишкой, хотя складки у губ и «гусиные лапки» выдавали человека зрелого. Простой, грубоватый круглоголовый парень. Такие обычно попивают пиво у подъездов. Единственное, что могло по-настоящему заинтересовать в его наружности, – это форма одежды водителя. На нем была куртка-спецовка с длинными рукавами и почему-то «семейные» в синий цветочек трусы.
– Саня, – представился он и добавил радостно: – Я уж и не чаял встретить кого-нибудь нормального. В аэропорту только эти.
– Что здесь случилось? – спросил Горецкий.
Саня молчал.
– Так что же, Александр?
– Да я сам не понял. Сижу в автобусе, завелся, все путем, – неохотно начал Саня. – Жду пассажиров. Рядом Пашка целый автобус набрал,
Голос Сани немного окреп, и он продолжал:
– И у всех автобусов то же самое – один укусит кого-нибудь, и пошло-поехало, все начинают кусаться. Где теснее, там быстрее все друг друга перепортят.
Сначала орали, потом тихо стало. Кого укусили, тот сразу орать перестает, руки вытянул вперед и пошел…
– Давно все это началось?
– Не знаю. Несколько часов. Диспетчеры по громкой связи чирикнули: «Тревога, ЧП», – потом замолчали. Наверное, их тоже перекусали.
– Это все, что вы нам можете сказать? Вот так ни с того ни с сего? – наседал на Саню Горецкий.
– Да, вот так. Раз – и всем хана, – промямлил Саня.
– Слушайте, из вас все клещами тянуть надо? – взорвался капитан. – Говорите!
– Что вы на него напали? – встрял доктор. – У человека стресс, неужели непонятно? Ездит среди чудовищ совсем один.
– А мне кажется, он просто чего-то недоговаривает, – отрезал Горецкий.
– Ну хорошо, хорошо, – вздохнул Саня, – дрых я, когда началась заваруха. Довольны? Спал в подсобке. Прикорнул во время перерыва и проспал. А что? Я устаю знаете как? Так что не в курсе, с чего все началось. Уж извините.
– Мы вас ни в чем не упрекаем, – подбодрил его доктор Шер. – Мы просто хотим разобраться…
– Я вот – упрекаю, – вставил Горецкий, – я его что, должен похвалить за то, что он дрых?
– Ну, извините. Я вышел из подсобки, увидел, что кругом полный пипец, и побежал к автобусу. Один хрен, что делать, непонятно. Езжу вот теперь…
– А в сам аэропорт вы ходили?
– Я не дурак, – нервно признался Саня, – туда ходить. Что я должен был делать? С кем надо – связался. Ответа не получил. И уехал.
Саня спрятал лицо в ладонях, а когда отнял их, глаза у него были мокрыми.
– Зато я съездил в город, – сказал он.
– И?
– Там еще хуже. Я далеко не заезжал, доехал до «Московской». Рынок стал как муравейник. У метро – жуть. Людей тысячи, и все – эти. Нормальных не встретил ни одного. Если они и есть, то сидят по домам. Спастись на улице шансов никаких. На дорогах везде битые машины. Так что домой не поехал. Вернулся.
– Господи, что же все-таки произошло? – прошептала Вера. – Как вы полагаете?
– Ничего я не полагаю. Ученые пусть полагают, – буркнул Саня.
– Ну не могло же все начаться с бухты-барахты! Что объявляли в новостях? – продолжал наседать Горецкий. – Предупреждали о каких-нибудь эпидемиях?
– Только об эпидемии птичьего гриппа. Все как всегда: «Предохраняйтесь. Колите вакцину „Х“!» Будто она помогает.
– Да, тут не птичий грипп, тут кое-что похуже, – согласился Горецкий.
– Снова пытаюсь зайти в Интернет, – сказал Валентин, уставившись в телефон. – Ничего. Интернет есть, а новости не обновляются.