Ходящий по улицам

Лагутин Антон

— Если свечи вам помогут…

— Помогут!

— Хорошо, сейчас принесу. Но знайте — ваш долг растёт в геометрической прогрессии!

Лариса Петровна растворилась в коридоре. Раздались звуки бьющегося стекла, женская ругань и шипение кота. Когда она вернулась, ребята увидели влажное пятно на её кардигане, а затем ощутили приятный аромат дорогих духов.

— Вот, — её ладонь сжимала пять разноцветных длинных свечей, — Ваш друг может выложить на полу звезду, встать в её центр и попробовать призвать не только “волну”, но

и кого пострашнее.

— Мы ему передадим.

— А это тебе, — Лариса Петровна выудила из кармана пузырёк с надписью: “ЛаКости” и протянула его Даше. — Смотрю, кто-то любовался моей коллекцией?

Лёгкий румянец украсил Дашины щёки. Принять подарок она не решалась.

— Бери! — настаивала женщина. — Перебьёшь свой запах селёдки. И не смотри так на меня! Когда я тебя раздевала — мечтала надеть противогаз. Жаль не было под рукой.

— Я растиралась жиром…

— Милочка, это меня не интересует. Главное, что сегодня ты воспользовалась мылом и пахнешь как молодая девушка: розами и сиренью. И я надеюсь, ты продолжишь в том же духе.

Даша довольно улыбнулась. Забрала подарки. Аккуратно разместила всё в боковых карманах жилетки, которую помог ей надеть Слава.

Когда ребята собрались, Лариса Петровна сказала:

— Ну всё, пора прощаться.

Она подошла к двери и нажала кнопку, расположенную на стене.

Шипя, дверь приоткрылась.

Ребята юркнули в шлюзовую камеру, отделяющую уютную квартиру от ада, разверзшегося за двадцатисантиметровой металлической дверью.

— Жду вас! — сказала Лариса Петровна, закрывая дверь.

В уменьшающуюся щель она успела увидеть, как ребята кивнули ей в ответ, затем девушка надела маску, взяла в рот загубник, а мужчина начал часто дышать.

Включился компрессор. Загудел электромотор.

— С богом! — крикнула Лара и ударила ладонью по двери.

Глава 21

Когда шлюзовая камера наполнилась водой, Слава открывает дверь. Включает фонарь. Луч света разгоняет подступающую тьму и освещает стены подъезда. Мелькают пустые квартиры, лестница, ведущая на верхние этажи, и ржавые прутья “сталинских” перил, торчащие из бетонных ступеней, словно рёбра из раздавленной груди.

Прежде чем выйти наружу, Слава поворачивает Дашу к себе спиной. Хватает красный карабин, болтающийся на жилетке рядом с баллоном, и цепляет на него пакет с овощами, предварительно завязав ручки бантиком. Затем берёт Дашу за руку и плывёт в узкий коридор, ведущий к выходу из подъезда.

Мимо проплывает длинная рыбина, не обращая внимания на посторонних.

Даша с силой сжимает ладонь Славы, и он чувствует, как поток волнения разливается по её телу. Он окутывает кости, мышцы, добирается до головы и, как вредный сорняк, пускает корни.

В свете фонаря блестят мальки; они похожи на хлопья пыли, парящие в воздухе. Как в солнечный день, когда золотистые лучи

проникают в комнату, и мы видим мириады плывущих частиц нашей кожи. Слава движется вперёд — и пыль разлетается в стороны. Пузыри, вырывающиеся из резинового загубника, бьют в потолок, проникают в трещины и отскабливают куски многослойной краски. Даша оглядывается через плечо. Она боится увидеть мужчина в камуфляжном гидрокостюме. Боится, что он выскочить из ближайшей квартиры и схватить её, как Рыжего.

Вглядывается внимательнее.

И ничего не видит, кроме тьмы.

Ребята выплывают из подъезда. Слава рыщет фонарём возле дома. Заглядывает в каждый угол, опасаясь сюрпризов. Даже светит в окна соседних квартир. Но там пустота. Никто их не ждёт.

Успокоившись и убедившись, что всё чисто, Слава плывёт вперёд, продолжая держать Дашу за руку.

Прежде чем всплыть, ребята смотрят на окна, светящиеся розовым цветом. Старушка машет рукой. Она их не видит, лишь звёздочка яркого света на чёрном полотне говорит ей, что они там. Лариса Петровна продолжает махать, провожая звёздочку к небесам, словно она падает, только наоборот.

Звёздочка подплывает к крыше и замирает. Даша видит трос, тянущийся к поверхности от железной арматурины, вонзившейся в стену сильным течением. Они подплывают ближе. Слава отпускает Дашу и касается троса. Он натянут как струна. Слава понимает, что когда его отвяжет — каяк уже ничто не будет удерживать, и он начнёт уплывать, гонимый волнами на юг. И если сейчас не ухватиться за трос, то всё, больше они его не увидят.

Слава показывает Даше, что ей нужно схватиться за трос. Крепко, словно душишь кого-то тебе ненавистного. Даша с пониманием кивает и начинает душить трос; перебирая руками, всплывает. Слава отвязывает трос и устремляется следом.

Трос холодный и скользкий. За два дня к нему успели прицепиться трухлявые ветки, рваные пластиковые пакеты и желеобразные водоросли. После такого прикосновения — ладони не отмыть. Но тебе будет плевать на грязные руки, если ты будешь всплывать слишком быстро.

Слава одёргивает Дашу за ногу. Она замирает, опускает голову и видит Славу несколько взволнованным. Он ровняется с ней. Заглядывает в глаза. И начинает руками показывать, что, если она продолжит всплывать с такой скоростью — её кровь закипит, как борщ на огне. Ага, прям так и показал. Как борщ.

Даша кивает с понимание. Всё поняла. Поднимает голову и видит, как над водой загораются и сразу гаснут маленькие лампочки. Их сотни. Тысячи. То они загораются змейкой, то произвольно.

Начинается, подумала Даша. Будь она одна, разогналась бы сейчас что есть сил, и вынырнула бы из воды как дельфин, быстро залезла в каяк и умчалась бы в башни. Но, слава Богу, она не одна, иначе — тёк бы борщ по её жилам, а бедный дельфин стал бы кормом для местной живности.

Спустя пять минут они достигают поверхности.