Ходящий по улицам

Лагутин Антон

Спустя двадцать пять бетонных ступеней, Слава делает вдох. Он не жадничает. Спокойно вдыхает, надувая свои биопакетики влажным воздухом. Затем выдыхает, осматриваясь вокруг.

Частые вспышки, как светильники, проникают сквозь оконные рамы, освещают круглый зал и, огибая потрескавшиеся колонны, срывают покров тьмы с мебели, похожей точь-в-точь на желеобразные кучи этажом ниже. Словно кучи собачьего дерма, наваленные где не попади. На коврах, в углах, и даже на стенах, стекая коричневыми каплями на пол.

Слава снимает маску, ласты и кладёт

их возле выхода. Хлюпая водой и хрустя стеклом, бежит через зал. Выходит на балкон и начинает искать Дашу.

— Я тут! — кричит он, обращаясь к орущей во всё горло девушке.

Даша резко замолкла. Улыбнулась, как ни в чём не бывало.

— И что дальше? — спрашивает она.

И Слава кричит:

— Размотай трос лебёдки и закинь мне крюк!

Она разматывает скользкий трос, ставит на лебёдке замок и, взяв крюк в ладонь, как камень, швыряет его Славе.

Мимо.

Крюк откалывает маленький кусочек бетона, отскакивает и плюхается в воду рядом с Дашей, чуть не заехав ей по руке.

— Мазила! — кричит Слава. — Давай еще раз! Целься не в меня, а выше! И сильнее! Не заставляй меня спускаться и делать твою работу!

Сейчас Даша хотело только одно — чтобы крюк угодил ему прямо в лицо. Посмотрела бы она, как он замахнётся со всей силой, имея в боку десяти сантиметровое отверстие. Надеюсь, еще не заплывшее гноем.

Вытянув крюк, Даша снова прицеливается. Выше, надеясь, что металлический камень выскользнет из мужских рук, и хоть чуть-чуть умерит его самодовольный тон.

Слава подносит ладони к лицу, резко вскидывает руки и ловит крюк над головой. Из Славиных перчаток еще ничто не ускользало. Намотав трос на мраморные перила балкона, он кричит:

— Натяни трос и зафиксируй лебёдку!

— Зафиксировала!

— Собирайся!

Провозившись минуту с жилеткой, с молнией и с баллоном, Даша кричит:

— Я готова!

— Лови! — Слава кидает фонарь.

Сделав несколько оборотов, фонарь оказывается в женских руках.

— Теперь слушай меня внимательно, — кричит Слава. — Заплывай в первое попавшееся окно, дальше держись левой стороны, — там найдёшь коридор.

Коридор. От этого слова у Даши в груди что-то сжалось. В памяти закрутилась плёнка, сменяя кадры воспоминаний один за другим, словно она смотрела старый диафильм из далёкого детства. Кадр за кадром дышать становилось всё трудней и трудней.

— Ты слышишь меня? — кричит Слава.

Кадр за кадром.

Перед глазами двоится. Картинка медленно сводится воедино, Даша поднимает глаза и пытается отыскать Славу.

Кадр за кадром.

Вспышка освещает его лицо. Удар грома возвращает в реальность. Она находит Славу и понимает, — страх закончился, как и кадры.

— Поняла? — кричит он.

— Поняла! — кричит она.

Вытащив ноги из кармана посадочного места, она садиться на каяк. Вспышка, и глянцевые пальцы завязывают узел защитной юбки, чтобы вода не испортила вещи. Надевает маску, зажимает зубами загубник. Включает фонарь и ныряет.

Двигаясь по Славиной инструкции,

она оказывается в круглом холле. Находить злосчастный коридор, и понимает, что он не такой уж и страшный, а если в него ударить светом — он превращается в длинную комнату. Она заплывает в неё. Стены сжимаются, но плыть можно. Вместо того чтобы приближаться — красная стена отдаляется, а сам коридор словно вытягивается, как карамель в шоколаде, но Даша понимает, что это только у неё в голове. Она закрывает глаза и начинает еще сильнее двигать ногами, пока не упирается головой в стену. В ту самую красную стену. Видит лестницу, и поднимается по ней на этаж выше.

Слава помогает Даше снять снаряжение. Укладывает всё возле стены, там, где уже лежат его маска и ласты. Хочет забрать фонарь с собой, но кладёт его рядом с вещами.

Они бегут через всю комнату, и Слава спрашивает:

— Ты чего там орала?

Под ногами хлюпает вода, словно они бегут по лягушкам, вылезшим на дорогу.

— Не важно. Выпускала пар.

Раздаётся хруст стекла.

— Выпустила?

— Выпустила.

Сквозь оконную раму они выходят на балкон и подходят к ограждению.

Слава говорит:

— Теперь поработаем.

Он ложится животом на мокрые перила, опускает руки и хватает трос.

— Я сейчас его подтяну чуть-чуть, а ты там уже перехватывай.

Даша кивает головой и встаёт рядом, бок о бок.

Слава тянет и понимает — это труднее чем он думал. Это вам не ведро родниковой воды выуживать из колодца. И не пять. Где-то десять. Может, чуть меньше.

Тело Славы напрягается. Мышцы выступают сквозь костюм, и частые вспышки подчёркивают узловатый рельеф. Капли дождя затекают на его губы и тут же стряхиваются громким рёвом.

Но Славин рёв меркнет на фоне женского крика, искажённого безумием и ненавистью.

За их спинами вырастает тень. Слава оборачивается на звук, и в тот же миг изображение перед глазами тухнет.

Ржавая труба свистнула где-то рядом и врезалась в Славин затылок.

Мужчина теряет сознание. Обмякает, как марионетка на мёртвой руке. Трос выскальзывает из его рук. Тело падает на перила, перевешивается и соскальзывает вниз. Даша пытается ухватить Славу за штанину, но не может; очередной свист трубы заставляет её отскочить в сторону. Отпрянув, она видит сквозь мраморные колонны ограждения, как Слава улетает вниз. Через секунду раздаётся всплеск воды. Вспышка, и гром снова рвёт всё вокруг.

Глава 22

— Ну что, сука! — кричит тень, вылетевшая из разбитого окна. — Теперь и ты осталась без мужика!

Ржавая труба размером с бейсбольную биту с грохотом ударяется своим концом о мраморную плитку. Секундой ранее, труба успела выкинуть с балкона Славу, а теперь, издавая скрежет и металлический лязг, приближалась к Даше.

Ловко увернувшись от первого удара, Даша отскочила в сторону и присела на корточки, готовая сорваться в любой момент, словно кошка, загнанная в угол гадкой малышнёй.