Хогбены, гномы, демоны, а также роботы, инопланетяне и прочие захватывающие неприятности

Каттнер Генри

Старик был не лишен чувства юмора.

— Мы не едим гостей, — пояснил он. — Просто убиваем и забираем деньги. Но добычи в последнее время так мало!

Он рассмеялся гордо, словно курица, у которой до срока вылупились пятеро цыплят.

— Меня зовут Джед Карта, — сказал он.

— Картер?

— Карта. Садитесь и грейтесь. Я разведу огонь.

Мы промокли до нитки.

— У вас не найдется, во что переодеться? — спросил я. — Если это вас интересует, мы уже несколько лет супруги, но по-прежнему чувствуем себя

грешниками. Наша фамилия Денхем, Розамонд и Чарли Денхем.

— Так это у вас не медовый месяц? — Карта казался разочарованным.

— Это второй медовый месяц, причем куда приятнее первого. Идиллия, верно? — обратился я к Розамонд.

— Точно, — согласилась она. — В этом что-то есть.

Жена у меня хитрая. Единственная женщина, к которой я не испытываю ненависти за то, что она умнее меня. Она действительно красива, даже если выглядит мокрой курицей. Карта разводил огонь в камине.

— Когда-то здесь жило много людей, — сообщил он. — Правда, они вовсе не хотели этого. Они были безумны. Но сейчас здесь психов нет.

— Вот как? — протянул я.

Он управился с камином и зашаркал к двери.

— Принесу вам что-нибудь надеть. Конечно, если вас не смущает перспектива остаться наедине.

— Вы не верите, что мы супруги? — спросила Розамонд. — Мы вовсе не нуждаемся в присмотре.

Карта оскалился в щербатой улыбке.

— О, дело не в этом. У местных людей такие странные мысли. Например… — он захихикал. — Вы когда-нибудь слышали о вампирах? Говорят, в последнее время по округе было много смертей.

— Отказ вовсе не значит, что рассказ ничего не стоит, — сказал я.

— Что?

— Нет, ничего.

Мы с Розамонд переглянулись.

— Меня такие вещи не касаются, — заявил Карта. Он снова широко улыбнулся, облизал губы и вышел, захлопнув дверь и заперев ее на ключ.

— Да, дорогая, — сказал я. — У него зеленые глаза. Я заметил это.

— А острые зубы?

— Только один. Да и тот стерт чуть не до десны. Может, некоторые вампиры жуют свои жертвы, пока не прикончат. Но вообще-то это ненормально.

— Видимо, и вампиры не всегда нормальны… Розамонд смотрела на огонь. По комнате плясали тени, снаружи сверкало. Отказ вовсе не означает…

Я нашел несколько пыльных шерстяных пледов и выхлопал их.

— Снимай это, — коротко бросил я Розамонд. Мы повесили одежду поближе к огню и завернулись в пледы, сделавшись похожи на нищих индейцев.

— Может, это не рассказ о духах, — сказал я, — а просто любовная история.

— Исключено, мы же супруги, — отрезала Розамонд. Я только усмехнулся, продолжая размышлять. Этот Карта… Я не верю в случайности, легче уж поверить в существование вампиров.

Кто-то открыл дверь, но это был не Карта. Человек, вошедший в комнату, походил на деревенского дурачка — откормленный парень с толстыми слюнявыми губами и жирными складками над расстегнутым воротничком. Он поддернул брюки, почесался

и одарил нас глуповатой улыбкой.

— У него тоже зеленые глаза, — заметила Розамонд.

У парня явно была волчья пасть, однако мы понимали, что он говорит.

— У всех в нашей семье зеленые глаза. Дедушка занят и прислал меня. Я Лем Карта.

Лем принес на плече какие-то вещи и бросил их мне. Старая одежда. Рубашки, брюки, ботинки — все чистое, но тоже с запахом плесени.

Лем поплелся к камину и присел перед ним. У него был такой же крючковатый нос, как у дедушки Джеда, правда частично скрытый складками жира. Он хрипло рассмеялся.

— Мы любим гостей, — заявил он. — Мамуля сейчас спустится. Она переодевается.

— Надо думать, заворачивается в новый саван, — попробовал я пошутить. — А теперь иди, Лем. И не смей подсматривать в замочную скважину.

Он что-то буркнул в ответ и вышел, тяжело ступая, а мы надели затхлую одежду. Розамонд выглядела прелестно; я сказал ей, что она похожа на крестьянку… врал, конечно. В ответ она пнула меня.

— Береги силы, дорогая, — предостерег я. — Они могут нам понадобиться: похоже, эти чертовы Карта что-то задумали. Исключительно мерзкая семейка. Наверное, это их родовое имение. Они явно жили здесь, когда в этом доме размещался бедлам. Я бы чего-нибудь выпил.

Розамонд взглянула на меня:

— Чарли, неужто ты и впрямь поверил…

— Что это семья вампиров? Черт побери, нет, конечно! Это просто банда придурков, которые пытаются нагнать на нас страху. Я люблю тебя, дорогая.

И я обнял ее так крепко, что едва не сломал пару ребер. Она вся дрожала.

— В чем дело? — спросил я.

— Мне холодно, — ответила она. — Ничего больше.

— Конечно, — я подвел ее поближе к камину. — Ничего больше. Разумеется. Дай-ка мне лампу, и пойдем на поиски.

— Может, лучше дождаться мамули?

Нетопырь ударил крыльями в стекло, но, к счастью, Розамонд ничего не заметила. Нетопыри редко летают во время грозы.

— Нет, мы не будем ждать, — решил я. — Идем.

У дверей я остановился, потому что моя жена вдруг опустилась на колени. Впрочем, она не молилась, а напряженно вглядывалась в песок, рассыпанный по полу. Одной рукой я поднял Розамонд.

— Разумеется. Знаю. Это песок с кладбища. Пошли, взглянем на этот сумасшедший дом. Здесь должны орудовать несколько скелетов.

Когда мы вышли в коридор, Розамонд быстро подошла к парадной двери и попыталась ее открыть. Потом взглянула на меня:

— Закрыто. А на окнах решетки.

— Идем же, — сказал я и потащил ее за собой.

Мы шли по коридору, иногда останавливаясь, чтобы заглянуть в грязные, тихие, погруженные в темноту помещения. Скелетов не было. Не было вообще ничего, только запах плесени, как в доме, где много лет никто не живет. Я мысленно повторял, как заведенный: «Отказ вовсе не означает…»