Хогбены, Ретиф, Бел Амор, Грегор и Арнольд
Шрифт:
— Есть, — сказал он, вернувшись к рации, — а теперь объясни-ка, что здесь происходит.
— Пожалуйста. Отыскал я в словаре твой «тгасклит». В опалианском. Слово это означает «многозубый призрак». Солнцепоклонники-то родом с Опала. Тебе это ни о чем не говорит?
— Их поубивал отечественный призрак, — не без ехидства ответил Грегор. — Должно быть, прокатился зайцем в их же звездолете. Вероятно, над ним тяготело проклятие, и…
— Успокойся, — перебил Арнольд. — Призраки тут ни при чем. Раствор пока
— Нет.
— Скажешь, когда закипит. Так вот, вернемся к ожившей одежде. Тебе она ни о чем не напоминает?
Грегор призадумался.
— Разве что о детстве… — проговорил он. — Да нет, это же курам на смех.
— Ну-ка, выкладывай, — настаивал Арнольд.
— Мальчишкой я избегал оставлять одежду на стуле. В темноте она вечно напоминала мне то чужого человека, то дракона, то еще какую-нибудь пакость. В детстве, наверное, каждый такое испытывал. Но ведь этим не объяснишь…
— Еще как объяснишь! Вспомнил теперь Хвата-Раковую Шейку?
— Нет. А с чего бы я его теперь вспомнил?
— Да с того, что ты же его и выдумал! Помнишь? Нам было лет по восемь-девять — тебе, мне и Джимми Флинну. Мы выдумали самое жуткое чудище, какое только могли представить; чудище было наше персональное, желало слопать только тебя, меня или Джимми и непременно под шоколадным соусом. Однако право на это оно имело исключительно по первым числам каждого месяца, когда мы приносили домой школьные отметки. Избавиться от чудища можно было только одним способом: произнеся волшебное слово.
Тут Грегор действительно вспомнил и удивился, как бесследно все улетучивается из памяти. Сколько ночей напролет не смыкал он глаз в ожидании Хвата! По сравнению с тогдашними ночными страхами плохие отметки казались сущей чепухой.
— Кипит раствор? — спросил Арнольд.
— Да, — послушно бросив взгляд на реторту, сказал Грегор.
— Какого он цвета?
— Зеленовато-синего. Собственно, скорее в синеву, чем…
— Все правильно. Можешь выливать. Нужно будет поставить еще кое-какие опыты, но в общем-то орешек мы раскусили.
— То есть как раскусили? Может, все-таки объяснишь толком?
— Да это же проще простого. Животная жизнь на планете отсутствует. Отсутствуют и привидения — по крайней мере настолько могущественные, что способны перебить отряд вооруженных мужчин. Сама собою напрашивается мысль о галлюцинациях, вот я и стал выяснять, что же могло их вызвать. Оказывается, многое. Помимо земных наркотиков, в «Каталоге инопланетных редкоземельных элементов» перечислено свыше десятка галлюциногенных газов. Есть там и депрессанты, и стимуляторы; едва вдохнешь — сразу вообразишь себя гением, червем или орлом. А этот, судя по твоему описанию, соответствует газу, который в каталоге фигурирует как лонгстед-42. Тяжелый, прозрачный газ без запаха, физиологически безвреден.
— Значит, по-твоему, я жертва галлюцинаций? Да уверяю тебя…
— Не так все просто, — прервал его Арнольд. — Лонгстед-42 воздействует непосредственно на подсознание. Он растормаживает самые острые подсознательные страхи, оживляет все то, чего ты в детстве панически боялся и что с тех пор в себе подавлял. Одушевляет страхи. Вот это ты и видел.
— А на самом деле там ничего и нет? — переспросил Грегор.
— Никаких физических тел. Но галлюцинации достаточно реальны для того, кто их ощущает.
Грегор потянулся за непочатой бутылкой бренди. Такую новость следовало обмыть.
— Оздоровить Призрак-5 нетрудно, — уверенно продолжал Арнольд. — Без особых хлопот переведем лонгстед-42 в связанное состояние. А там — богатство!
Грегор предложил было тост, как вдруг его пронизала холодящая душу мысль:
— Если это всего лишь галлюцинация, то что же случилось с переселенцами?
Арнольд ненадолго умолк.
— Допустим, — сказал он наконец, — у лонгстеда есть тенденция стимулировать мортидо — волю к смерти. Переселенцы скорее всего посходили с ума. Поубивали друг друга.
— И никто не уцелел?
— Конечно, а что тебя удивляет? Последние из выживших покончили с собой или же скончались от увечий. Да ты о том меньше всего тревожься. Я без промедления фрахтую корабль и вылетаю для проведения опытов. Успокойся. Через денек-другой вывезу тебя оттуда.
Грегор дал отбой. На ночь он позволил себе допить бутылку бренди. Разве ему не причитается? Тайна Призрака-5 раскрыта, компаньонов ждет богатство. Скоро и Грегор в состоянии будет нанимать людей, пускай высаживаются на неведомых планетах, а уж он берется инструктировать их по радио.
Назавтра он проснулся поздно, с тяжелой головой. Корабль Арнольда еще не прибыл. Грегор упаковал оборудование и уселся в ожидании. К вечеру корабля все не было. Грегор посидел на пороге, полюбовался закатом, потом вошел в домик и приготовил себе ужин.
На душе все еще было тяжело из-за неразгаданной тайны переселенцев, но Грегор решил попусту не волноваться. Наверняка отыщется убедительное объяснение.
После ужина он прилег на койку и только смежил веки, как услышал деликатное покашливание.
— Привет, — поздоровался Хват-Раковая Шейка. Персональная, глубоко интимная галлюцинация вернулась с гастрономическими намерениями!
— Привет, дружище, — радостно откликнулся Грегор, не испытав даже тени страха или тревоги.
— Яблочками-то подкормился?
— Ох, извини. Упустил из виду.
— Ну, не беда. — Хват старательно скрывал свое разочарование. — Я прихватил шоколадный соус. — Он взболтнул жестянку.
Грегор расплылся в улыбке.