Хоккей. Родоначальники и новички

Тарасов Анатолий Владимирович

Мой краткий рассказ о выдающемся армейском звене носит самый общий характер и понадобился мне для того, чтобы использовать в качестве иллюстрации к утверждению: сильный игрок, если он одинок, «в поле не воин». Важно, чтобы действия каждого отдельного хоккеиста помогали партнерам, усиливая и их игру, и всего звена. Слитность скоростного маневра, единство замысла и действий – вот что поставит в тупик любого соперника.

Да, одновременный маневр, скоростной маневр сразу всех игроков команды для соперника опасен и особо неприятен. Но есть в хоккее и такое понятие, как смена скоростного ритма. И любой быстрый маневр игроки совершают, двигаясь не равномерно, а в «рваном» ритме. Происходит своего рода скоростной взрыв. Игроки свое

«оружие» – скорость – держат до поры до времени как бы в секрете, а затем все разом пускают его в ход, что всегда застигает соперника врасплох. Он попадает в цейтнот и не может принять верного решения для того, чтобы перехватить передачу, отобрать шайбу, четко опекать атакующих. Обороне соперника трудно, подчас невозможно предотвратить такую мощную, скоростную атаку всей командой.

Что касается игры пятерок североамериканских команд, то в те годы – и это, пусть в меньшей степени, заметно и сейчас – действия нападающих и защитников не были столь слитными, различались по ритму. Если нападающие играли шустро, энергично, покрывая большие пространства льда, то защитники маневрировали более экономно. Помогая атаке, они не спеша, словно нехотя, пересекали среднюю линию поля, а в зоне соперника, как правило, не рисковали, не ввязывались в борьбу, не открывались для получения передачи и откатывались назад в тот же миг, когда партнеры теряли шайбу.

Сейчас канадцы играют полными и сыгранными пятерками, а прежде в составах профессиональных команд было иногда всего две пары защитников. Поэтому в те времена у нас и возникла мысль: нужно стремиться максимально нагружать канадских защитников, не давая им ни секунды передышки. Энергично бороться с ними на флангах в их зоне, мгновенно покидать ее в случае срыва атаки, приобретая таким образом лишних игроков в обороне, а при контратаке действовать большими силами, развивать максимальную скорость. Все это, естественно, дополнялось в нашем воображении быстрой распасовкой шайбы.

Эта тактика, впрочем, не раз срабатывала в матчах против канадских любителей и, несомненно, должна была дать эффект и во встречах с профессионалами. Во всяком случае, мы, тренеры, на это рассчитывали.

Справедливости ради должен отметить, что нам легче было готовиться к встречам с профессионалами, чем им к матчам с нами. Мы все свои замыслы проверяли на канадских любителях. Причем без всякой робости. И, пожиная плоды, имели возможность делать выводы, корректировать свою игру. Профессионалы такой возможности не имели. К тому же страдали они высокомерием. Не знаю, как специалисты, но большинство канадских журналистов внушали игрокам и тренерам НХЛ, что русские, мол, слабы, что любая команда лиги не только легко их обыграет, но и наголову разобьет.

Как-то в Торонто состоялся у меня разговор с Фрэнком Маховличем. Игрок это был умный, солидный, высокотехничный, на редкость аккуратный. На мой вопрос: «Если состоятся, наконец, матчи профессионалов с советскими хоккеистами, как они могут завершиться?» он ответил примерно следующее: «Эти игры будут интересны, возможно упорны, но все же мы победим». И, как бы извиняясь за то, что он безоговорочно предрекает успех своей команде, Фрэнк задал мне встречный вопрос: «А в какое время года будут проходить эти матчи?»

Это, конечно, имело немаловажное значение. И для нас, и для канадцев. За океаном период предсезонья очень короток, и профессиональные хоккеисты вкатываются в свой чемпионат еще «сырыми». В первых матчах НХЛ у хоккеистов идет своего рода раскачка. Наилучшей спортивной формы они достигают вскоре после Нового года. К этому сроку и «подбивается» лучший состав, выясняется, «кто есть кто» в турнирной таблице, апогея достигает реклама, а также конкуренция в чемпионате НХЛ.

Полагаю, что самоуверенность канадцев, внушивших себе, что они легко расправятся с нашей сборной, сыграла с ними злую шутку. О первом матче советских хоккеистов с профессионалами,

который состоялся 2 сентября 1972 года, мне подробно, во всех деталях, рассказывал Владислав Третьяк и другие игроки, да и видеозапись этой встречи видел я много раз. Это был матч с сюжетом спортивной драмы. Уже на седьмой минуте наши проигрывали 0:2, а матч закончился с неприятным для канадцев счетом 7:3. Так вот, когда в игре произошел перелом и шайба раз за разом стала влетать в ворота канадского вратаря Кена Драйдена, то опытные и как будто не нуждающиеся в подсказках асы хоккея попросту растерялись. Принимали порой ошибочные решения. Да и зритель, не ожидавший такой метаморфозы, в считаные минуты поменял милость на гнев и, не желая мириться с поражением своих кумиров, принялся награждать их обидными словечками, выражая свое неудовольствие и досаду. Вывод? Не следует никому, в том числе и журналистам, работающим на многомиллионную аудиторию, выдавать желаемое за действительное.

Сегодня матчи советских хоккеистов с канадскими и американскими профессионалами стали делом привычным. Теперь главное желание многомиллионной аудитории любителей игры – создать стабильный календарь таких встреч, которые проводились бы на равных условиях как за океаном, так и у нас в стране.

Глава III

Красота и мощь канадского хоккея

Повсеместно, где бы ни играли в хоккей, он нравится зрителю. Не может не нравиться. Хоккей с его динамикой, скоростью, сменой ритмов так созвучен нашей бурной, деятельной жизни! Хоккей славит ловкость, силу, сообразительность, мужество, рыцарство. Не может не нравиться, не притягивать зрителя к хоккею то, что совершают на льду спортсмены. Мне даже кажется, что многие чуть завидуют – пусть тайно, не говоря об этом вслух, – тем, кто на залитой светом арене творит волшебство игры, олицетворяя мастерство и удаль.

За долгую жизнь побывал я почти во всех странах Европы, во многих хоккейных центрах азиатского континента и, конечно, за океаном, там, где родился хоккей. Как президент клуба «Золотая шайба», исколесил Россию, побывав во многих городах Урала, Сибири, Дальнего Востока, хорошо знаю Украину, Белоруссию, республики Прибалтики. По хоккейным делам выезжал даже в Южную Грузию, где проводил показательные тренировки и семинары по хоккею, и убеждался: повсюду обожают самую динамичную, самую боевую, самую азартную игру нашего века. У этой игры не может быть ни хулителей, ни конкурентов – настолько она по душе людям в разных концах планеты. И все-таки…

И все-таки самый красочный, самый насыщенный и полнокровный хоккей – в Канаде.

Осенью 1987 года меня уговорили слетать на один из островов побережья Канады. И жителей там немного – всего-то два десятка тысяч, и промышленности особой нет. Зато два закрытых катка с искусственным льдом – светлых, чистых, уютных. При них – спортивные залы, где, как только туда попадаешь, так и хочется побегать, поиграть, порезвиться. Есть на острове бассейны и другие (открытые и под крышей) спортивные сооружения, которые всегда к услугам и детей, и взрослых. Идешь по улице и замечаешь, что чуть ли не каждый мальчишка несет на плече клюшку, на которую повешен хоккейный баул.

А как здорово – страстно, умело – мальчишки там тренируются! И не только взрослые ребята, но и пяти-шестилетние малыши. Но особенно мне понравились родители этих ребят. Они многое знают о хоккее, однако стремятся узнать еще больше. Семья прямо-таки живет интересами сына – юного хоккеиста. Мне даже рассказывали, что если в канадской семье рождается девочка, то родители не всегда ей так же рады, как парню. Когда на свет появляется мальчик, считается, что родился будущий хоккеист. Дело, конечно, не в меркантильном расчете с прицелом на будущие высокие заработки спортивной звезды, на славу и яркую жизнь, которые светят парню. Главное, думаю, в любви к хоккею.