Холли внутри шторма
Шрифт:
— Ну, ты ведь ей изменил, — напомнила Тэсса.
— А ты бы не изменила такой жене? — насупился он.
— Пойдем-ка со мной, Малкольм, — велела Тэсса, никогда не понимавшая ценность измен. Впрочем, опыта серьезных отношений у нее тоже не было. Ты даешь кому-то обещание хранить верность и ничего не скрывать, а потом связываешься с кем-то на стороне. Очень сложно, на ее взгляд. Одного-то партнера порой слишком много, а крутиться между двумя? Пытка, которую люди придумывают для себя сами.
По дороге на кладбище Тэсса сунула блюдечко с молоком
— И куда мы идем? Мне не нравится это дорога. Я хочу к морю.
— Потерпи немного, ладно?
Ей хотелось спросить, понимает ли он, что уже несколько лет как мертв, но спокойнее было бы сделать это на кладбищенской земле. Там справиться с зомби будет проще. Главное, заманить его за черные ажурные ворота.
Им оставалось дойти всего несколько футов, когда из-за утеса появился профессор Йен Гастингс, возвращающийся с прогулки. Инквизитор в отставке, который прибыл в Нью-Ньюлин несколько месяцев назад и решил остаться на зимовку, совершал моцион каждое утро в любую погоду.
— Тэсса, — воскликнул он бодро, — доброго дня!
И с любопытством покосился на ее спутника. Пригляделся. Изменился в лице.
— Но это же… — начал он растерянно и осекся.
— Малкольм Смит, — сухо представила его Тэсса.
— Вот как, — профессор не стал подавать руки, — какая неожиданная встреча.
— Я требую развода, — пояснил Малкольм тревожно, — куда мы идем?
— Тут недалеко, — попыталась успокоить его Тэсса, но покойник не стал ее слушать. Он начал торопливо отступать в сторону моря, и, выругавшись про себя, она пропорола обострившимся ногтем кожу на запястье, щедро окропляя собственной кровью пожухлую траву. Власть смотрителя кладбища над мертвыми подопечными устанавливалась по старинке, и Тэссе всегда было интересно посмотреть на того затейника, кто прописал все эти протоколы.
Возможно, он был фанатом Энн Райс или Брэма Стокера.
Надо бы спросить как-нибудь у призрака предыдущего смотрителя, который жил в ее башенке. Может, он больше знает о тех людях, кто придумал механизмы работы подобных кладбищ.
Читая пафосную формулу подчинения, Тэсса внимательно наблюдала за Малкольмом. Зомби отличались от живых людей равнодушной покорностью, с которой подчинялись приказам, но в это мгновение на его лице читалось искреннее негодование.
Малкольм следовал за ней с явной неохотой, будто бы через силу, а при виде собственной могилы завопил что-то невнятное от ярости.
Однако земля все же поглотила его, медленная и неотвратимая.
Как поглотит всех, в конечном итоге.
— Что это было? — спросил профессор, когда последние травинки сомкнулись над Малкольмом.
— Понятия не имею, — призналась Тэсса. — Очередная местная аномалия, полагаю.
— Что же, специалисты разберутся, — проговорил он задумчиво.
Она скривилась, и профессор произнес с нажимом:
— Тэсса Тарлтон, ты же собираешься уведомить о произошедшем управление кладбищ Утешения?
— Разве вы
— Своими силами? — рассердился он. — Может, это системный сбой, а ты собираешься промолчать?
— Если это системный сбой, — заметила она, — то, значит, он произойдет где-то еще. Необязательно привлекать внимание к Нью-Ньюлину. Мы тут живем замкнутой общиной, если вы не заметили.
— Ты здесь просто прячешься от мира. Ловко притворяешься, что за пределами Нью-Ньюлина ничего не существует. Но это не значит, что все забыли, сколько горя ты причинила. Тэсса, однажды твоя самоуверенность едва не разнесла Лондон в клочья, а теперь ты наступаешь на те же грабли?
— Я сама разберусь со своими покойниками, спасибо за участие, — отрезала она ледяным голосом. — А вы не лезьте, куда не просят.
— Как твой учитель…
— Как мой учитель вы давно уволены.
И Тэсса поспешила прочь с кладбища, плохо разбирая дорогу перед собой.
Сколько горя она причинила?
Как измерить его?
Можно ли положить на одну чашу весов спасенные жизни, а на другую — искалеченные?
И куда тогда качнутся эти весы?
И имеет ли это хоть какое-то значение?
Привычно спустившись по почти отвесному склону на каменистый пляж, Тэсса подошла вплотную к сумрачному серому морю с мелкой раздраженной рябью.
— Ну вот, и у тебя плохое настроение, — сказала она, приседая на корточки и ловя кончиками пальцев ледяные брызги, — скажи мне, как убийца убийце, важно ли хоть для кого-то, что мы хотели как лучше?
Существо, которое обитало в морских глубинах, конечно, ничего ей не ответило. Но Тэссе показалось, будто брызги дружески потеплели.
— Вы оба хотите… чего?
Покачиваясь в казенном кресле, Тэсса с удивлением разглядывала невыносимую Бренду и сварливого Джона, которые пришли в управление вдвоем. Уже один этот факт поражал воображение — эта парочка всегда отвратительно ладила.
Тэсса подозревала, что они находят истинное удовольствие в бесконечных препирательствах. Возможно, на старости лет это заменяло им флирт или что-то в этом роде.
— Хотим открыть совместное предприятие, — повторила Бренда решительно. Ее теплая шерстяная кофта была украшена мелкими вязаными цветочками.
— Да неужели? И какого рода предприятие?
— Разведение альпак.
— Кого? — не поняла Тэсса.
— Это такие барано-ламы, только альпаки, — пояснил Джон ворчливо.
— Веселая компания для Стюарта Уэльского, — обрадовалась Тэсса. — А то бедняга в последнее время хандрит. Холли утверждает, что он чувствует себя одиноким.
— Одиноким? Пони? — скептически повторила Бренда. — Я бы сказала, что кое-кто приписывает скотине свои собственные эмоции.
— Холли не может чувствовать себя одиноким, — опровергла ее догадку Тэсса. — У него есть его картины, а больше ему ничего и не надо.