Холлнуорд

Михеева Ольга

Лейла через окно считала витки колючей проволоки, намотанной на сетчатый забор. Казалось, что кто-то снаружи наклеил на стекло чуть матовую красноватую пленку и сейчас весь город покрывала красная пыль.

– Я не позволю тебе меня так просто игнорировать! – взвизгнул Роджерс, – я Главный Распределитель, черт возьми! – он бахнул кулаком по столу, – Иди сюда!

Лейла вздрогнула, испуганно глянула на старика, но продолжала стоять у стены. Роджерс завозился на стуле, запыхтел, бормотал какие-то слова проклятия, вцепился в стол и медленно оторвал зад от стула. Но, подняться без посторонней помощи он не мог, поэтому бухнулся обратно на стул.

– Иди сюда! – крикнул он, – Помоги

мне встать! – но видя, что Лейла перевела взгляд обратно на маленькое, затянутое паутиной пыли, окно, он снова попробовал встать сам, вцепившись руками в столешницу.

Она размышляла как ей поступить, если Роджерс упадет на пол. По дороге, в окне, проехал восьмиколесный бронетранспорт, с ручным автоматом на крыше, выкрашенный с цвет пустыни и мысли Лейлы перекинулись на это зрелище. В Аспале эти машины вывели из эксплуатации семь или восемь лет назад, заменив на модернизированные, шести колесные электроброневики, с вместимостью до 6 человек. Рождерс плюхнулся на стул. От его возни в воздух поднялась пыль. Карандаш полетел в сторону Лейлы, но упал на середине пути.

– Эй, девчонка! Мне нужно в туалет! – крикнул Роджерс, – я сейчас обмочусь и Вильяму это не понравится. Он назначит тебе десять ударов плетью. Я попрошу, чтобы добавил парочку от меня.

Образ узловатых рук, вцепившихся в столешницу, возник перед глазами Лейлы. Цепкие, сухие, но сильные. «Если он сможет до меня дотянуться, мне придется вырываться», – Лейла сделала шаг, но не к Роджерсу. Она развернулась и села возле стены, опершись спиной на окрашенную штукатурку. Пыль с деревянного пола прилипла к чистой ладони левой руки. Лейла попыталась отряхнуть её другой ладонью, но сухая, невидимая присыпка осталась.

– Бедра у тебя ничего, а вот мозги как у курицы, – отдышавшись резюмировал Роджерс и начал аккуратно листать свою книгу, – Ты думаешь, я ничего не могу? – он отсчитывал страницы, – Трущобы. Вот куда я тебя направлю. Там как раз место таким тупым и упрямым девкам. Нечего тебе делать среди уважаемых людей Холлнуорда. Ты слишком тупа. Одна комната на пять человек. Туалет? Нет, – он покачал головой, – Семья еле сводит концы с концами. Вот где твое место. Если Райс не дурак, то будет сдавать тебя в аренду своим друзьям. Там быстро станешь покладистой. Но, я могу не записывать. Всегда можно договориться. Последний шанс, так сказать, – он двумя руками аккуратно расправил два листа книги, что открылись перед ним, и задумчиво посмотрел на Лейлу.

Она, казалось, превратилась в статую, не веря своей удаче. Путаница в документах, в бюрократической машине Холлнуорда, играет ей на руку. Сердце забилось чуть быстрее. Нет, лучше места для того, чтобы исчезнуть, чем трущобы забытого всеми города. «Думаю, я смогу договориться с этим Райсом», – Лейла глубоко вдохнула, успокаивая в себе эмоции, -. «Давай, старичок, помоги мне.»

– Как хочешь, – резко ответил Роджерс и достал новый карандаш, громко выкатив ящик стола, – ты сама вынуждаешь меня это делать, – грохнуло и в воздух взлетело облачко пыли, когда он с силой задвинул ящик обратно, – Со мной всегда можно было договориться.

Он сделал пометки на открытых страницах, полистал еще раз книгу, что-то стер, снова полистал и начал писать на открытой странице. Писал он медленно, в полной тишине, старательно выводя буквы. Закончив, отложил карандаш в сторону, еще раз посмотрел на Лейлу, плюнул на пол и достал из ящика стола потрепанную книгу. Пыль, летающая в воздухе, понемногу оседала на пол, стол и карандаш, валяющийся на полу.

«Неужели он действительно ждет, что я подойду?» – размышляла Лейла, рассматривая полоски дерева на полу комнаты. Рождерс читал, не обращая больше на девушку никакого внимания. Лейла пыталась

прикинуть, сколько Роджерсу лет, потом представила, как спрашивает его об этом, мило и заискивающе улыбаясь, и желудок скрутило. Она постаралась продышаться, отмечая, что сегодня тело слишком бурно реагирует на внешние раздражители.

Записки из дневника самоанализа.

Видимо, был нарушен химический баланс. Обезвоживание. Эмоциональная перегрузка. Нужно отследить момент, выяснить, когда этот началось. Во время собеседования? Нет, состояние уже было, меня бросало то в холод, то в жару. В тележке? Тоже было, ладони взмокли, когда мужчина взял меня за локоть. На остановке? В животе необычно екнуло, когда Рональд забрал у меня сумку, значит состояние наступило еще раньше. Возможно, это реакция на вшитую капсулу с этоногестрелом? В эту поездку мне отказали в таблетках и впервые вшили капсулу. Видимо, она выпускает слишком большие дозы гормона.

Время в распределителе Роджерса ползло очень медленно. Я рассматривала комнату, стол и Роджера, что задремал (сначала я думала, что скончался) над своей книгой, здание не издавало ни звука. Ни скрипа половицы, ни стука дверью. И никакого движения воздуха, будто ты закрыт в пластиковой бутылке. Мне казалось, что я слышу, как стучит мое сердце и шумит в ушах кровь. Что ж, тут сухо и тепло, я особо ничего не пила, так что проблем с туалетом не будет. Было время прикинуть, что делать дальше. Райс и его семья назначались моими, как я понимаю, хозяевами. Возможно, они должны будут следить за мной. Первое – нужно им понравиться и собрать максимум информации о городе, Холлнуорде и правилах. Второе – найти Рональда. Передатчик для связи с Виктором у него, по регламенту мне нужно доложить Виктору о случившемся и отменить задание. Третье – выбраться из города. С Рональдом или без это решать ему.

Роджерс всхрапнул, заставив меня вздрогнуть.

Приближающийся гул мотора вывел Лейлу из раздумий. На против окна резко остановился открытый джип коричневого цвета, облако пыли накрыло его через секунду. Лейла поднялась на ноги, поправляя платье и платок.

Запись из дневника самоанализа.

Внутри водитель и двое мужчин в военной форме. Все трое в солнечных очках, рот и нос закрыты краем платка. Двое с задних мест вылезли из машины, дальний, мне показалось, взглянул на меня сквозь стекло. Всем троим не больше тридцати – тридцати пяти. Легкая плотная форма в стиле хаки, в красно-желтых тонах, кепка, кожаные перчатки и высокие ботинки. На поясе с правой руки у каждого из кобуры торчит Глок, два перцовых баллончика торчат из отсеков впереди, а под левой рукой подвешена черная пыльная резиновая дубинка. У дальнего через плечо перекинута сумка. Они болтали по пути, но замолчали, как только один из них, ближний, прикоснулся к ручке двери, ведущей в пыльную комнату.

– Добрый день, Роджерс, – проговорил вошедший в комнату военный, оттягивая вниз на ходу край платка и снимая очки.

Роджерс дернулся, поднял голову и сухо улыбнулся. Он действительно заснул.

– А, малыш Морэ, – Роджерс проговорил это с скрипуче, с ударением на последнюю букву, и протягивая э, что звучало как: « МорЭЭЭ», – А кто это с тобой?

– Джошуа Лопез. Не узнаете, командор? – Морэ сунул очки в передний карман куртки, окинул взглядом Лейлу.

– Память меня не подводит, а вот глаза. Они заперли меня в этой сраной приемной лишая общества.