Хольмградская история 3

Антон Демченко

– Доброго дня, Виталий Родионович. Я доложу о вашем приходе Его Величеству.
– Прошелестел он, и скрылся за массивной, украшенной затейливой резьбой, дверью, отделяющей кабинет от приемной.

– Государь вас ждет.
– Заявил референт, спустя минуту вернувшись в приемную.

Покрутив головой, чтобы хоть чуть-чуть ослабить давление жесткого воротника-стойки вицмундира, я глубоко вздохнул и решительно шагнул вперед. Это приглашение во дворец было для меня достаточно неожиданным, так что я просто не знал, к чему готовиться, но на всякий случай... в общем, кто бывал в кабинетах большого начальства, тот меня поймет. Вроде, и не натворил чего-то уж совершенно дикого, но мандраж бьет... И это несмотря на то, что после моего короткого "правления", Государь стал относиться

ко мне, скорее как к соратнику, вроде того же Рейн-Виленского, к примеру, или Телепнева... С которым и позубоскалить можно, в меру, само собой, и дела вести, не опасаясь камня за пазухой. Поначалу меня это удивляло, потом привык, но мандраж перед вот такими неожиданными встречами, никуда не девался, стабильно накатывая на меня перед дверью его кабинета. Это, как с миной... вроде знакомая конструкция, известная до каждого винтика, но не дай боже саперу расслабиться хоть на миг. И эта добрая знакомая запросто разнесет его в клочья.

– Государь, вы звали меня? Я пришел.
– Дверь бесшумно закрылась за моей спиной, и я отвесил своему "начальнику" короткий поклон.

– Проходи, Виталий Родионович, проходи...
– Прогудел Ингварь Святославич из-за маленького, "секретного" стола... Я подошел ближе и Государь, смерив меня долгим, абсолютно нечитаемым взглядом, вздохнув, толкнул по лакированной крышке стола какую-то бумагу.
– Взгляни... Мне интересно, что ты скажешь по этому поводу.

Аккуратно, двумя пальцами взяв предложенную бумагу, я бегло ее прочел и пожал плечами.

– Полагаю, это донос на меня.

– Четвертый за этот месяц, князь!
– Неожиданно рявкнул Государь и, вырвав у меня из рук бумагу, зачитал вслух, мастерски подражая гнусавому тону одного из своих придворных лизоблюдов.
– ... В ответ, сей бесчестный негодяй отхлестал меня ножнами моей же шпаги и, заявив, что в иной просто выкинет меня с балкона, удалился, трусливо уклонившись от вызова на хольмганг! И можешь мне поверить, Виталий Родионович, остальные отличаются от этого доноса лишь в деталях...

– Ваше величество, вы приблизили к себе этих людей, значит, они вам для чего-то нужны. Не могу же я нарушить ваши планы, отправляя их на тот свет, одного за другим?
– Пожал я плечами.

– Но зачем, скажи мне, зачем ты вообще их позоришь?!

– Прошу прощения, Государь... у вас есть сын, но вы не знаете, что такое быть отцом красавицы-дочери...
– Смутился я.
– И когда я, на очередном приеме, слышу, как ее за глаза обсуждают молодые вертопрахи... Пусть еще скажут спасибо, что я никого из них и в самом деле на хольмганг не вызвал.

– А что? Может и стоило бы, а? Распластал бы парочку охламонов своей знаменитой лопатой, глядишь, остальные-то и угомонились бы.
– Неожиданно тихо предложил Государь, совсем не по-монаршьи, подперев голову кулаком.

– А вы после этого, меня снова в ссылку отправите.
– Буркнул я, и встрепенулся. Даже мандраж пропал.
– Ва-аше величество, а с чего вдруг такое неожиданное внимание? Помнится, за последний год, я не один десяток высокородных, как вы выразились, охламонов окоротил, а тут...

– Сын просил.
– Со вздохом признался Государь.
– Был он на рождественском балу, инкогнито, разумеется. Вот и...

– Вот как... Опасается, стало быть, его высочество, наследник.
– Протянул я.
– Правильно делает. Я ведь на него и тестя с Родиком спустить могу... вот уж кто, действительно, звери лютые. За Белянку любому высочеству горячих насуют. И вообще, рано ей еще об амурах думать, пусть выучится спокойно... Вон, графиня Смольянина на нее не нарадуется...

– Да тебя, старый лис, даже Рейн-Виленский уже боится. Весь двор мне запугал. А уж если еще и родственнички пожалуют...
– Неожиданно фыркнул Государь, но тут же посерьезнел.
– Учти, как только решу оставить сыну стол, первым делом тебя в отставку отправлю. Негоже Государю бояться начальника собственной контрразведки.

– Когда?
– Тут же встрепенулся я. Вот будет счастье, если с меня этот хомут, наконец, снимут.

– Как ты там говорил? "Закатай губу", да? Еще лет десять тебе этот воз тащить, не меньше.
– Прищурившись,

усмехнулся Государь. Нет, все-таки долгое общение со мной, изрядно испортило речь Его Величества... И это при том, что я-то в его присутствии, предельно вежлив и корректен! Вот, как так, а?!

– Эх, а счастье было так возможно...
– Вздохнул я. Но тут Ингварь Святославич посерьезнел и я подобрался. Шутки кончились.

– Ладно, посмеялись и будет. Поведайте-ка мне, господин директор училища, вот о чем... Намедни, заходил ко мне Эдмунд Станиславич, и перед тем как подать в отставку, винился в самоуправстве в том деле с Зееландом. Вы, ничего не хотите мне рассказать?

– Так, вроде бы все уже не единожды говорено, Ваше величество.
– Подумав, проговорил я.

– Вот как?
– Государь задумчиво посмотрел в окно.
– А что там за история была с этим странным сотудничеством меж моими особыми ведомствами и их коллегами из Иль-де-Франс?

– Вот, вы о чем...
– Протянул я.
– Да, было дело...

– И?
– Поторопил меня Государь.

– Наверное, начать стоит с того момента, когда наша служба только-только заработала...
– Начал я.
– Однажды, один из выпускников нашего "училища", ныне работающий в нашем таксомоторном парке, сообщил, что не раз видел француза, пришедшего наниматься ко мне на службу, в посольстве Иль-де-Франс, и в обществе их агента дипломатической разведки... Тогда я, очень аккуратно, через пару других выпускников, его коллег по филерскому делу в Зарубежной Страже, попытался разузнать что-нибудь конкретное о моем потенциальном дворецком. С удивлением, я узнал, что сей господин вообще отсутствует в докладах филеров, ответственных за наблюдение за посольствами и их служащими. Это ведомство тогда курировал боярин Шолка...

Князь Телепнев, чьи люди также ведут подобное наблюдение, хотя, по идее, и не столь пристальное, тоже не нашел в соответствующих документах никаких упоминаний о встречах известного Особой канцелярии агента с претендентом на должность в моем доме... это уже было странно, поскольку человек, который передал мне информацию об этих встречах, на тот момент числился в подчиненных боярина Липаты, до сих пор, кстати, возглавляющего необмундированную службу Особой канцелярии. Так вот, этот выпускник лично наблюдал встречи моего потенциального дворецкого с агентом. Собственно, он и опознал Грегуара Даву, когда тот явился в мой дом по объявлению, и поспешил доложить о своих наблюдениях. Начали копать, быстро, но предельно осторожно. И вот тут всплыли интересные сведения. Если отчеты Зарубежной стражи были реальными, то есть, написанными именно теми людьми, что непосредственно осуществляли наблюдение за посольством Иль-де-Франс и его служащими, то в случае с отчетами подчиненных боярина Липаты, имелся хорошо замаскированный, но не идеальный подлог. Никто посторонний доступа к бумагам не имел, а значит, в Особой канцелярии завелся уже второй "крот" за то время, что я нахожусь... здесь. Естественно, мы с князем Телепневым не могли не заподозрить участия в этом деле боярина Шолки. В таких случаях, совпадения редки, знаете ли. Устным приказом главы Особой канцелярии было установлено негласное наблюдение за боярином и присмотр за остальными фигурантами этой странной истории. И, если в случае с агентом и Даву, никаких иных результатов, кроме очередного факта их встречи мы не получили, то с Шолкой... Он несколько раз встречался в своем загородном имении с неким делопроизводителем Особой канцелярии... Действительно, обычным делопроизводителем, не боевиком. Телепнев его даже узнал, вспомнив, что когда-то сам проводил собеседование с молодым человеком, желавшим служить в канцелярии, "хоть корнетом, хоть курьером". Да вот, здоровье его было не ахти... Потому, оценив рвение молодого инженера, князь предложил ему должность в гражданской части Особой канцелярии... Так, у "крота" появилось кодовое имя: Корнет. Надо ли объяснять, что после его встречи с Даву, у нас отпали всякие сомнения в том, что сии господа ведут какую-то игру? Но какую, мы понять не могли. Тогда, было принято решение... Я беру на службу Грега, а князь Телепнев отправляет агентов в Рейх и Иль-де-Франс, копать старое дело со Ставром...