Хольмградская история 3
Шрифт:
– Хм. Извините, но это чушь. Не пройдет и недели, как флот Двух Корон пересечет Большой Бельт и выбьет ваших наемников.
– Он, конечно, может попытаться, вот только высадка на Зееланде хоть одного действительного военного Нордвик Дан, будь то солдат или генерал, матрос или адмирал, приведет к безусловному, можно сказать, стопроцентно оправданному расторжению того самого договора аренды, поскольку, именно такое условие в нем и значится. И право слово, я считал бы такой поворот подарком небес.
– Что?!
– Вот на этот раз, Грег не сдержал изумленного восклицания.
–
– Кивнул я.
– Высадку иностранного войска на принадлежащую мне землю, я бы расценил как начало военных действий. После чего, попросил бы помощи у моего сюзерена и он, я уверен, мне не откажет. Собственно, к вашему сведению, вторая и третья броненосные эскадры находятся буквально в пяти часах хода от Зееланда.
– Подождите, но ваш сюзерен, он же...
– Именно, Грегуар. Именно. Его Величество Государь и Великий князь всея Руси, хоть и не одобряет военного способа решения, но в данной ситуации, он счел возможным использовать броненосцы для... "принуждения нарушителя договора к миру"... И, предвидя ваши возможные возражения, прошу, пожалуйста, не надо мне пенять использованием солдат русской армии и флота в этой операции. Все мои "войска" состоят из наемников и каперов...
– Так вы не в опале?
– Выдавил из себя Грегуар. И чему их только учат в этой школе при дипломатической разведслужбе? Ну, никакого желания думать...
– Совершенно верно, Грег.
Даву сдавленно охнул, и я ощутил, как падают его эмоциональные щиты. Подозревая, что сейчас произойдет что-то очень нехорошее, в один момент прикрывшись хрустальной сферой, я метнулся вперед, прямо через стол, и обрушил кулак на затылок склонившего голову бывшего дворецкого. Тот покачнулся и, потеряв сознание, осел наземь. А над ним медленно рассеивались следы незаконченного конструкта, в котором, при должной сноровке можно было рассмотреть некоторые особенности, ясно говорящие о том, что недоделка принадлежит к разряду так называемых посмертных проклятий.
Я выпал из транса и обвел взглядом сконфуженных солдат.
– И чему вас там без меня учили, а?
– Рыкнул на переминающихся с ноги на ногу охранников и, хотел было устроить им полноценный разнос, но не успел, так как за неплотно прикрытой дверью кабинета раздался оглушительный грохот и чьи-то неразборчивые причитания... на ридной мове бывшего дворецкого. Причем, голос был мужской, молодой и отчего-то показался знакомым. Догадка молнией мелькнула у меня в мозгу.
– Пропустите господина журналиста... Пусть побудет у нас летописцем, чай не каждый год острова у нордвикцев воюем!
Дверь отворилась и в комнату влетел взъерошенный, словно мокрый воробей, Жерар Верно.
– Ваше сиятельство!
– Француз отвесил короткий поклон и, с любопытством оглядевшись, затараторил со скоростью разработанного Попандопуло пулемета.
– Это поразительно! Это просто потрясающе... мой редактор будет в восторге...
– Господин Верно, остановитесь на минуту.
– Выставив перед собой ладони, прервал я поток речи журналиста. Тот замер, глядя на меня так, словно я только что сделал ему самый лучший подарок в жизни. Впрочем, почему бы и нет?
– Господин Верно,
– О, и для этого тоже, разумеется, но... тут такие события и, кажется, все они завязаны на вас, я ведь прав?
– Оглядевшись по сторонам, где стояли вооруженные бойцы Мстиславского, он перевел взгляд снова на меня, и улыбнулся.
– Иными словами, вы хотели бы...
– Начал было я, и был тут же перебит неугомонным французом.
– Именно так, ваше сиятельство, это было бы честью для меня, освещать происходящие на Зееланде события...
– Протараторил Верно.
– Что ж, я не возражаю. Французская пресса в этой ситуации будет лучшим выбором. Доверять журналистам Нордивк Дан или Северного союза, я бы не смог.
– Согласно кивнул я.
– О! Благодарю, Виталий Родионович, вы не пожалеете об этом решении, честное слово!
– Жерар Верно растянул губы в улыбке, но тут же посерьезнел.
– Ваше сиятельство, в этом случае, не найдется у вас полчаса для беседы?
– Сварт, узнай у Ларса Нискинича, когда прибудут бургомистры...
– Тот кивнул и, нацепив на голову шлем, что-то глухо забормотал в маску, под удивленными взглядами моего бывшего дворецкого и настоящего "летописца".
– Завтра к полудню должны доставить в Роскилле.
– Спустя минуту, ответил Сварт.
– Замечательно. Время у нас есть. Успею и с господином Верно переговорить, и выспаться. Да... Пусть твои люди свяжут и запрут Даву в каком-нибудь чулане. Только пустом... кто знает, на что еще способен сей господин...
– Я кивнул.
– На этом все. Будут какие-то новости, сообщайте назамедлительно.
Сварт кивнул и вышел из кабинета, а следом потянулись и его подчиненные, конвоирующие угрюмого Грегуара, кое-как приведенного в чувство. А я повернулся к Верно.
– Итак, поговорим, Жерар?
– С превеликим удовольствием, ваше сиятельство.
– Кивнул тот, материализуя в руке блокнот.
– Жерар, мы одни. Оставьте игру, будьте любезны.
– Вздохнул я, и блокнот так же моментально исчез из его рук.
– Хорошо, ваше сиятельство.
– Маска молодого журналиста стекла, и передо мной вновь, как и в первую нашу встречу оказался совсем другой человек. Нет, черты его не изменились вовсе, но выражение лица, уверенный холодный взгляд, четкие и скупые, но идеально выверенные движения... Сейчас, передо мной был не молодой, подающий большие надежды репортер "Матэн", а адепт Серой школы, Жерар Сегюр, аспирант Второго бюро Королевского кабинета Иль-де-Франс.
– Вы закончили вашу часть?
– Поинтересовался я.
– Почти. Все необходимые сведения собраны и готовы к передаче Его величеству.
– Медленно проговорил Сегюр.
– Команды для захвата фигурантов также готовы и начнут действовать, как только придет телеграмма из Хольмграда. Кхм...
– Да?
– Перепросил я своего собеседника. Тот вздохнул.
– Полагаю, просить у вас выдачи Даву бессмысленно?
– Правильно полагаете. Человек, подавший идею об уничтожении моей семьи, как средстве, чтобы подтолкнуть меня к эмиграции, жить не должен.