Холод
Шрифт:
– В монастырь?
– В женский!
Дежурная шутка нашего коллектива. Одна из немногих, цензурных, шуток.
Пройдя за "свой" стол - предпоследний в ряду, полуспрятавшийся за странным выступом стены, родной, обжитой и уютный, помянул недобрым словом последнего его владельца - только недоумок может приклеить жвачку к внутренней стороне столешницы и отломать оба замка, на выдвижных полках.
По штатному расписанию нас должно быть сорок три человека.
Ни разу, за всю мою память, нас столько не собиралось -
Теперь, судя по пустым столам, на своих местах было человек десять.
"Ага, ты - десятый!" - Обрадовала меня по лайну, Амина.
– "Добро пожаловать, и помоги Спице снять разговор. Пожалуйста. Да и, чуть не забыла - мы на "круглосуточном"!"
Пришлось снимать куртку и одевать всю свою "сбрую", распихивая по карманам положенные две обоймы, на каждую единицу оружия.
Генри Волл де Марр - наш бессменный архивист, архивариус, библиотекарь и прочий книжный червь, материализовался у моего стола тихой тенью.
Пользуясь своим служебным положением и допуском к секретным материалам, Волл пробил себе разрешение создавать проходы внутри отдела, чем теперь и пользовался, пугая новичков.
Пугая очень сильно, если принимать во внимание, что Генри Волл де Марр - гот. Гот, до мозга костей!
А это и соответствующий внешний вид, и боевой раскрас. Добавьте к этому, что его проход открывается совершенно бесшумно, но с ярко-красными всполохами...
– Сэр де Марр, рад Вас приветствовать!
– Я протянул руку за документами.
– Сайд! Здорово! Рад тебя видеть! А то все твердят: новенький, новенький! Даже "подставу" в КО сделали...
– Сдав с потрохами всех, Генри радостно мне подмигнул и получив роспись на планшете, довольный, испарился в кровавой вспышке.
Первое, что я сделал, набрал внутренний номер службы ремонта и поведал о своей печальке - поломанных замках.
Сонный голос послал меня перекусить и попить кофе, минут на двадцать, гарантируя, что за это время все починят.
"Вот и пришло время посмотреть, что же за "подставу" мне приготовили!" - Я мысленно собрался и принялся вспоминать, что же мы делали такого, за последние лет семь, с вновь приходящими.
Спице мы подменили стакан, от температуры превращающийся в подобие... Мужского органа.
Леське - нашей девице-красавице - смазали донышко чашки термоклеем - пока горячее, держит насмерть!
Меня встретили смесью трех лекарств, так что целые сутки потом кашлянуть боялся...
Оставив дело на столе - без моего разрешения его ни открыть, ни забрать со стола никто не сможет - это вам не магия, это - наука, точнее сразу две науки - физика и химия!
– Подхватил свой кружак и пошел за первой порцией ночного кофе.
Навстречу мне прошелестел зевающий мужчина с инструментальной сумкой на плече - вызванный мастер.
Тоже местный уникум, кстати.
Ни
Не было еще, чтобы дядя Сема спасовал перед поломкой.
Вот воистину - "золотые руки"!
А еще, дядя Сема женат и у него восемь детей!
Старшую, зовут Амина...
В комнате отдыха, нашей, внутренней, а не "дальше по коридору", никого не было. Шипела и плевалась кофе машина. Чайник все еще пыхал паром из носика.
– Сайд!
– На пороге КО появилась Амина.
– Ты о моей просьбе не забыл? Помнишь?
Пришлось помотать головой, а потом покивать: Нет, не забыл. Да - помню!
В руках моего босса тоже светилась кружка - время на часах давно мелькнуло за полночь, а значит самое время заправиться...
Кружка у Амины такая же редкость, как и ее хозяйка - ослепительно белая керамика, без единого следа рисунка. Но, стоит налить в нее горячую воду, все, начинаются чудеса: По бокам кружки начинают появляться узоры, каждый раз, разных цветов и ни разу не повторившиеся - мы три года "держали" кружку под пристальным наблюдением высокоточной видеокамеры, создав совершенно потрясающий каталог рисунков - от "морозных узоров" и до совершенно гипнотического "нечто", забив ими пару террабайт, но так и не найдя двух, хоть немного похожих.
– Ау! Сайд! Ты чего на меня уставился?
– В голосе Амины проскользнула тень тревоги и озабоченности происходящим.
– Простите, Амина Семеновна - задумался.
– Я отошел в сторону кофе машины и спросил.
– Как всегда? Черный, как ночь; сладкий, как грех; крепкий, как проклятье?
Протянув мне кружку, Амина лишь кивнула головой.
Красивая у меня босс, ей-ей красивая!
Марша будет ревновать, когда увидит - однозначно.
С такими мыслями, поставил кружку под носик и нажал на кнопку.
Кофе машина снова издала странный вздох, заиграла огоньками на панели и задрожала, словно приготовившись прыгнуть.
Черный, как ночь кофе полился из носика в чашку Амины, обжигая мою руку горячими брызгами.
Если я не ошибаюсь, такие брызги верный признак давно не чищеной системы.
Отдав белоснежную керамику, поставил под струю свою чашку.
Кофемат выплюнул кофейную жижу и задрожал еще сильнее.
Вторую порцию гущи машина попыталась выплюнуть через верх, мне в лицо.
Успев отпрыгнуть и спасти свою чашку, почувствовал, как поднимается наружу злость.
– Совсем техника распоясалась...
– Я потянулся выключить машину из розетки и замер.
Вместо резинового кабеля, в розетку, от кофе машины, тянулось два голых, розовых, поросячьих, хвоста, завернутых "винтом".
Стоило мне к ним прикоснуться, как аппарат соскочил со стола и кинулся под ноги Амине, вереща, как розовенький поросеночек, за которым гоняются, дабы украсить его тушкой праздничный стол.