Холодная, хрупкая, нежная

Кузнецова Дарья Андреевна

– Вам не за что извиняться, – возразил, нахмурившись, мужчина. – Может быть, у вас принято иначе, но здесь вина лежит скорее на нас, потому что мы это допустили. И впредь не вам надо... совершенствовать самоконтроль, а нам оберегать вас от подобного. Поэтому я повторяю свой вопрос: что именно вaс напугало?

Я беспомощно оглянулась на Виту, но та ответила мне не менее потерянным взглядом. Всё верно, она ведь не знает, что можно говорить, а что – нет, что бы случайно не проболтаться о важном.

– Я

живу очень уединённо, мой круг общения невелик и почти не меняется. Не менялся… Поэтому мне сложно спокойно реагировать на пoявление рядом и прикосновения посторонних. сли подобное происходит, как сейчас, неожиданно, это... пугает, - призналась нехотя, опять опустив взгляд. – Обычно не столь сильно, но тут…

– Наложилось на то, что оборотней вы в принципе боитесь? – прямо спросил мужчина, когда я замешкалась с продолжением.

– Да, – коротко кивнула, с трудом борясь с новой волной стыда.

Тяжело и унизительно сознаваться в своих слабостях, особенно – посторонним. Особенно мне, у которой их и так слишком много. Но – Миродар действительно имел право

знать, и , если для него знание важнее извинений – его право. В конце концов, может быть, он прав и с его помощью удастся избежать новых столкновений.

– Но на корабле вы держались более чем достойно, даже при появлении наёмников,и моей руки коснулись, – мужчина удивлённо вскинул брови.

– Наёмники не возникали внезапно за спиной. И вы не хватали меня за руку, а вежливо предложили ладонь, это совсем другое, - пояснила я очевидное.

– Понятно. почему вы не смогли покинуть корабль?

– Это не имеет значения, – процедила я.
– Мы же не собираемся никуда лететь в ближайшем будущем?

– Нет, но лучше бы мне заранее знать, что именно может вас задеть,чтoбы уберечь от этого.

– Что угодно! – не выдержав, зло вскинулась я.
– Например, вы сейчас. К чему этот унизительный допрос? Я уже извинилась, если этого мало…

– Ами! – Вита подскочила о мне, поймала ладонь, второй рукой обняла голову, укрывая широким рукавом, словно птица крылом.
– Прекратите! Зачем вы это делаете?!

Я опять позволила себе зажмуриться и снова постаралась расслабиться. Токи магии родного, знакомого существа немало этому способствовали.

– сли бы я ещё понимал, что именно – это, – голос мужчины прозвучал до крайности растерянно.
– Если я вас чем-то обидел

– то невольно, и прошу прощения. Просто мой долг – оберегать вас, и утoчнить, от чего именно, мне представляется вполне разумным и логичным. Разве нет?

– А вам приятно сознаваться в своих страхах и слабостях посторонним? – огрызнулась Вита.

– Нет,

но если это необxодимо – не вижу никакой трагедии. В конце концов, не боятся только покoйники и психи, - возразил он,и в интонациях по–прежнему звучало искреннее недоумение. – Тем более это не зазорно для женщины. В конце

концов, вам природой положено быть осторожнее и сдержанней, потому что это вопрос выивания всего вида. Имею в виду, конечно, у животных. Не знаю, как у вас, но у нас, оборотней, сильны инстинкты,так что нам подобная аналогия не кажется обидной. Так что – да, я по–прежнему не вполне понимаю, в чём причина такой вспышки.

– ми очень… уязвима, ей недоступна обычная эльфийская магия, - тихо проговорила Веритэль, ласково гладя меня по голове, отчего дышать стало ещё немного легче. еще можно было отрешиться от реальности,коснуться сознанием Жемчужины… и слушать этот разговор извне, со стороны, не позволяя ему затронуть чувства.
– С этим трудно жить. Как бы вы себя чувствовали, родившись оборотнем среди оборотней, но не имея возможности превращаться в зверя? И как бы реагировали на напоминания об этом?

Несколько секунд мужчина молчал, потом глубоко вздохнул и проговорил:

– Ещё раз прошу прощения за невольнo причинённую обиду.

Постараюсь впредь не допускать подобного. Но вариант я в таком случае вижу только один : вам не стоит покидать пещеры семьи. Только в крайнем случае и в моём сопровождении, раз уж её высочество благосклонно воспринимает моё общество. Это приемлемо?

– Ами?
– тихо позвала подруга, размыкая объятья. Едва ощутимо коснулась рукой щеки, привлекая внимание. Я вздрогнула, несколько раз моргнула и с трудом сфокусировала на ней взгляд.

– Д-да, - пробормотала неуверенно, заставляя себя вернуться в реальность.

Вита, не выпуская моей руки, подвинула свой стул ближе и села.

– Хорошo, - продолжил Миродар.
– Семью я предупрежу, чтобы они вас не беспокоили. Единственное, за детей не поручусь, для нас естественны прикосновения,и младшим

сложно будет объяснить, почему вот эту тётю нельзя трогать.

В его голосе отчётливо прозвучала улыбка, а я медленно качнула головой.

– Насчёт детей беспокоиться не стоит, – голос прозвучал тихо, ломко. Я сделала короткую паузу, пытаясь окончательно взять себя в руки,и постаралась улыбнуться.
– С ними проще, чем со взрослыми.

– Вы просто не видели этих спиногpызов! – усмехнулся оборотень.
– Вот их я как раз боюсь, особенно когда собираются в стаю.

– Вы же сейчас шутите? – спросила я неуверенно, всё-таки решившись поднять на собеседника взгляд.