Холодная луна
Шрифт:
Некоторое время они говорили на эту болезненную тему.
Работа с делом Часовщика вместе с Раймом и Сакс еще больше обострила в Кэтрин чувство времени. Она пользовалась им в своей работе и в отношениях с детьми. Определенный промежуток времени снимает раздражение и гнев (приступ ярости, к примеру, редко длится больше трех минут) и ослабляет сопротивление противоположному мнению гораздо эффективнее, чем горячий эмоциональный спор. Кэтрин на сей раз не стала говорить решительное «нет» карате, а лишь убедила Уэса попробовать заняться теннисом. (Она как-то услышала, как он говорил
Затем настроение сына внезапно изменилось, и он радостно заговорил о фильме, который недавно посмотрел. Тут его телефон запищал, сообщая, что получено сообщение от одного из друзей. «Мне нужно идти, пока, мам, люблю, скоро увидимся».
Едва заметное и так естественно прозвучавшее «люблю» стоило многих долгих разговоров.
Кэтрин положила телефон и взглянула на Райма:
– У вас есть дети?
– У меня? Нет. Не думаю, что я когда-либо смог бы ими похвастаться.
– Пока не завел детей, не можешь этого знать наверняка.
Он смотрел на ее постоянных спутников – наушники, висевшие у Кэтрин на шее, подобно стетоскопу на шее у доктора.
– Вы любите музыку, я полагаю… Угадал?
– Музыка – мое главное хобби, – ответила Кэтрин.
– В самом деле? И вы играете на каком-нибудь музыкальном инструменте?
– Я немного пою. Раньше пела кантри. А теперь, если у меня появляется немного свободного времени, я сажаю детей и собак в автоприцеп и отправляюсь записывать музыкальный фольклор.
Райм нахмурился.
– Я слышал о подобном занятии. Оно называется…
– В народе оно называется «ловить песню».
– Да-да, вот именно.
Для Кэтрин Дэнс это было настоящей страстью. Она принадлежала к достаточно древней традиции фольклористов – тех, кто отправляется в самые отдаленные места, чтобы записывать народную музыку. Наверное, самым известным из них был Алан Ломакс, объехавший все Соединенные Штаты и Европу в поисках старинных песен. Кэтрин время от времени ездила на восточное побережье, однако тамошний фольклор уже очень хорошо описан, поэтому она стала чаще посещать более экзотические местности, такие как Новая Шотландия, Западная Канада, южные штаты США, районы с испаноязычным населением, как, например, Южная и Центральная Калифорния. Она записывала и каталогизировала песни.
Обо всем этом Кэтрин и рассказала Райму, а также о вебсайте, на который они с подругой помещали информацию об исполнителях, песнях и различных музыкальных стилях. Они помогали музыкантам оформлять авторские права на свои произведения, а затем передавали им гонорар, который любители выплачивали за скачивание их песен с Интернета. Несколько исполнителей заключили контракты с компаниями звукозаписи, приобретшими их мелодии для саундтреков фильмов независимых студий.
Однако Кэтрин Дэнс не сказала Райму, что в ее отношении к музыке есть еще одна, не столь явная сторона.
Кэтрин очень часто ощущала психологическую перегрузку. Чтобы хорошо выполнять работу, ей необходимо «подключаться» к допрашиваемому свидетелю или преступнику. Сидя на расстоянии трех шагов от убийцы-психопата, ведя с ним интеллектуальный поединок
«Si, [10] si, ладно, si, я убил ее. Я перерезал ей горло… Да, и ее сыну тоже, тому мальчишке. Он был там. Он меня видел. Мне пришлось убить его. Любой бы на моем месте так поступил. Но она свое заслужила. Зачем она на меня так смотрела? Это не моя вина. А можно мне сигаретку, про которую вы говорили?»
Музыка была для Кэтрин настоящей панацеей. И когда она слушала Сонни Терри и Брауни Макги, или «Ю-Ту», или Боба Дилана, или Дэвида Берна, она забывала злобные людоедские интонации голоса Карлоса Альенде, жаловавшегося на то, что обручальное кольцо жертвы поцарапало ему ладонь, пока он перерезал ей горло.
10
Да (исп.)
– А вы когда-либо выступали с концертами? – спросил Райм.
Да, ответила она, раньше, иногда. Годы выступлений в Бостоне, в Беркли, в Сан-Франциско оставили в Кэтрин чувство внутренней опустошенности. В исполнении для нее самым важным был личностный момент отношения с музыкой, а вовсе не со слушателем. Кэтрин гораздо больше интересовало то, что хотят своими песнями сказать другие люди о себе, своей жизни, своей любви. Она поняла, что так же, как в работе, она и в музыке предпочитает роль профессионального слушателя.
– Я несколько раз пыталась, – призналась она Райму. – И в конце концов поняла, что музыку лучше сохранять просто в качестве близкого друга.
– Поэтому вы и пошли в полицию и стали консультантом. Да уж, разворот на сто восемьдесят градусов. Но как это случилось?
Кэтрин задумалась. Как правило, она была не особенно склонна распространяться о себе (главное – слушать, говорить нужно как можно меньше). Тем не менее к Райму она сразу почувствовала некоторое расположение. Да, конечно, они соперники, но цель-то у них одна. Кроме того, его внутренняя сила и стойкость были ей очень близки. А также его страсть к поиску, к охоте. И она призналась:
– Джонни Рей Хэнсон… Просто Джонни.
– Подсудимый?
Она кивнула и рассказала ему все с начала до конца. Шесть лет назад Кэтрин предложили поучаствовать в подборе присяжных в деле «Штат Калифорния против Хэнсона».
Тридцатипятилетний страховой агент Хэнсон проживал в графстве Контра-Коста к северу от Окленда. Кто-то попытался проникнуть в дом его бывшей жены. Самой владелицы дома в ту ночь не было. Какие-то помощники шерифа, регулярно патрулировавшие местность, вроде бы заметили Хэнсона и начали за ним погоню, но поймать не смогли.