Холодная луна
Шрифт:
Дункан слушал классическую музыку на аудиосистеме «бьюика». Он пребывал в своем обычном задумчивом и безмятежном настроении. Иногда было просто невозможно догадаться, что там у него в голове творится.
Винсент, напротив, ощущал все нарастающий голод. Он съел сначала один шоколадный батончик, потом другой.
«Черт с ним, с великим планом Вселенной. Мне нужна девчонка…»
Дункан извлек золотые карманные часы, взглянул на них и осторожно завел.
Винсент уже несколько раз видел эти часы, но всякий раз они производили на него сильное впечатление. Дункан объяснил ему, что
Часы были очень простые. С белым циферблатом, римскими цифрами и еще несколькими маленькими дисками, один из которых показывал фазы луны, а другой, по свидетельству Дункана, был вечным календарем. В часах также имелся «парашют» – старинная противоударная система. Изобретение Бреге.
– Сколько лет твоим часам? – спросил Винсент.
– Их изготовили в двенадцатом году.
– В двенадцатом? В римские времена?
Дункан улыбнулся:
– Нет, извини. Такова дата на исходном акте о продаже, поэтому я всегда считал ее и датой изготовления. В виду имелся двенадцатый год по календарю Французской революции. После того как пала монархия, республика провозгласила новый календарь, начинавшийся с 1792 года. Вообще-то странная идея. Неделя состояла из десяти дней, в каждом месяце их было по тридцать. Через каждые шесть лет вставлялся дополнительный год, полностью посвященный спорту. По не совсем понятным причинам правительство сочло этот календарь более демократическим и более подходящим для освобождения угнетенных. На самом деле он оказался слишком неуклюжим. Продержался всего четырнадцать лет. Подобно большинству революционных идей. Все они хороши на бумаге, но крайне непрактичны.
Дункан с восхищением разглядывал золотой диск.
– Мне очень нравятся часы той эпохи. В те времена наличие часов наделяло их владельца настоящей силой и могуществом. И совсем немногие могли себе это позволить. Владелец часов был человеком, способным управлять временем. Ты приходил к нему и ждал времени, которое он назначил для встречи. Были изобретены различные цепочки и кармашки, чтобы даже, когда часы не видны, вы могли сразу определить, что у идущего мимо вас господина имеются часы. Часовщики в те времена были настоящими богами. – Дункан помолчал и рассмеялся. – Конечно, в переносном смысле, но до определенной степени дела обстояли именно так, как я говорю.
Винсент удивленно приподнял брови.
– В восемнадцатом веке существовало философское направление, для которого часы служили чем-то вроде главной метафоры. Философы утверждали, что Господь Бог создал механизм Вселенной, завел и запустил его. Некое подобие вечных часов. И Бога даже называли Великим Часовщиком. Можешь мне верить или нет, но у этого философского учения было огромное число последователей. И часовщики для них были чем-то вроде жрецов. – Еще один взгляд на часы, и он убрал их. – Нам пора, – произнес Дункан и кивнул в сторону женщин: – Они скоро уйдут.
Он включил зажигание, просигналил и выехал на проезжую часть, оставив позади жертву, которой очень скоро предстояло отдать свою жизнь одному мужчине и честь –
Винсент тяжело дышал, стараясь сдержать голод. Он уже съел целую упаковку чипсов.
– Как ты будешь с ней управляться? – спросил он. – Как будешь ее убивать?
Несколько мгновений Дункан молчал.
– Ты уже задавал мне подобный вопрос. О том, сколько времени умирали две первые жертвы.
Винсент кивнул.
– О, Люси придется умирать очень долго! – Книгу о пытках они потеряли, но Дункану по большому счету она была не нужна, так как практически всю ее он знал наизусть. Теперь он описывал способ, с помощью которого собирался умертвить Люси. Он называл его «водными процедурами». Человека подвешивают так, чтобы ноги у него были подняты, затем заклеивают ему рот и начинают вливать воду в нос. Можно растянуть подобное удовольствие практически до бесконечности, так как время от времени можно давать жертве возможность подышать.
– Я постараюсь сделать так, чтобы она продержалась около получаса. Или даже минут сорок, если смогу.
– Она заслужила такую смерть? – спросил Винсент.
Дункан ответил не сразу.
– Вопрос, который тебя по-настояшему интересует: почему я убиваю именно этих людей.
– Ну, в общем… – Дункан был прав.
– Я ведь тебе никогда не говорил.
– Не говорил.
«Доверие почти так же ценно, как и время…»
Дункан посмотрел на Винсента, а потом снова перевел взгляд на улицу.
– Знаешь ли, мы все находимся на земле определенный период времени. Некоторые проводят здесь всего несколько дней или месяцев. Большинство из нас надеются задержаться тут на годы.
– Верно.
– Так, словно у Бога – или у того, кто его для тебя там заменяет, – есть громадный список всех живущих на Земле. И когда стрелки Божьих часов доходят до определенной точки, для кого-то наступает последнее мгновение. И человек умирает… Как бы то ни было, у меня есть собственный список.
– Из десяти имен.
– Из десяти имен… Единственная разница заключается в том, что у Господа Бога нет особой причины никого убивать. У меня она есть.
Винсент промолчал. На какое-то мгновение он перестал быть Умницей Винсентом и Голодным Винсентом. Он стал обычным Винсентом, слушающим друга, который делится с ним чем-то очень важным для него.
– И вот теперь наконец я могу сообщить тебе эту причину.
И он ее сообщил…
Луна была полосой белого цвета на капоте автомобиля, отражавшейся у нее в глазах.
Амелия Сакс мчалась вдоль Ист-Ривер.
Она чувствовала, как тяжелый груз давит ей на сердце. Психологическое эхо событий нескольких последних дней: связь продажных полицейских с мафией, убравшей Бена Крили и Фрэнка Сарковски; опасность того, что инспектор Флаэрти может в любой момент отобрать у нее дело; слежка за ней Денниса Бейкера и недоверие к ней со стороны начальства; скандал с помощником инспектора Джеффрисом.
Но самым страшным для Амелии стала информация о преступном прошлом отца.