Холодная луна
Шрифт:
– Она пережила сильное потрясение. До сих пор не может сосредоточиться.
После паузы Райм произнес:
– Отправляю к вам наше секретное оружие.
Кэтрин Дэнс сидела напротив Люси Рихтер в ее гостиной.
Сама Люси расположилась под постером с изображением Джими Хендрикса и собственной свадебной фотографией. Рядом с Люси был запечатлен ее муж, круглолицый жизнерадостный мужчина в военной форме.
Дэнс обратила внимание, что ее собеседница спокойно обсуждает обстоятельства происшедшего, хотя, как уже раньше заметила Амелия, ее явно что-то очень сильно беспокоит.
– Если не возражаете, не могли бы мы вновь обсудить детали происшедшего?
– Если это поможет поймать подонка, то конечно. – И Люси рассказала Кэтрин о том, что утром ходила в спортивный зал, а когда вернулась, нашла часы.
– Мне стало как-то не по себе. Ну, понимаете, тиканье… – Теперь у нее на лице отобразился явный страх.
Дэнс намеками удалось выудить из нее историю о тяжелом боевом опыте. Потом Люси продолжила:
– Вначале я подумала, что кто-то решил преподнести мне оригинальный подарок. И все равно что-то очень сильно меня тревожило. Потом я почувствовала сквозняк и пошла посмотреть, не открыто ли где окно. И обнаружила, что открыто окно в спальне. И вот тут-то появилась полиция.
– Больше ничего необычного?
– Нет. По крайней мере я больше ничего не помню.
Кэтрин задала ей еще несколько вопросов. Как и следовало ожидать, Люси Рихтер не знала ни Теодора Адамса, ни Джоанну Харпер. И не могла представить, кому могло прийти в голову напасть на нее. Она попыталась вспомнить что-нибудь еще, что помогло бы полиции, но все ее усилия были напрасны.
Люси старательно демонстрировала внешнее спокойствие и выдержку («чертов сукин сын!»), тем не менее Кэтрин чувствовала: что-то в подсознании молодой женщины мешает ей сконцентрироваться на происшедшем. Классический защитный жест – скрещивание ног – свидетельствовал не о лжи, а о попытке выстроить барьер между ней и тем, от чего исходила угроза. Агент опустила свой блокнот.
– А что вы сейчас делаете в Нью-Йорке? – спросила она простым неофициальным тоном.
Люси объяснила, что приехала в отпуск. Как правило, они встречались с Бобом в Германии, где живут их друзья, но в четверг ей должны были вручать награду.
– За хорошую службу по обеспечению наших вооруженных сил?
– Да, именно так.
– Примите мои поздравления.
Люси улыбнулась, но мышцы у нее на лице дрогнули, и от Кэтрин не ускользнула эта едва заметная реакция.
Заметила она подобную реакцию и у себя самой. Муж Кэтрин Билл был награжден за мужество во время участия в перестрелке за четыре дня до гибели. Кэтрин вновь настроила себя на деловой лад.
Сочувственно покачав головой, она продолжила:
– Вы возвращаетесь в Штаты, и посмотрите, что происходит, – вы сталкиваетесь с негодяем, который хочет вас убить. Думаю, ощущения у вас должны быть крайне неприятными. В особенности после долгих месяцев, проведенных далеко от дома.
– Там вовсе не так уж плохо. Когда смотришь репортажи по телевизору, кажется, что там настоящий ад. На самом деле все не совсем так.
– И тем не менее… Создается впечатление, что вы неплохо справляетесь. Умеете не поддаваться
Кэтрин лгала, так как, судя по поведению Люси, все обстояло как раз противоположным образом.
– В общем, да. Просто нужно выполнять свой долг. Ничего особенного. – Руки сжаты, пальцы переплетены.
– И чем вы там занимаетесь?
– Заправкой военно-транспортных средств.
– Важная работа.
Пожатие плечами:
– Думаю, да.
– И все-таки могу поклясться, что главная мечта – оказаться дома в отпуске.
– А вы когда-нибудь служили в армии?
– Нет, – ответила Кэтрин.
– В армии всегда нужно помнить правило номер один: никогда не упускай случая расслабиться. Даже если это будет просто выпивка в компании с офицерами или обычная болтовня.
Кэтрин продолжала вытягивать из нее информацию:
– Сколько военных будут награждать завтра на церемонии?
– Восемнадцать.
Было заметно, что Люси чувствует себя крайне неуютно. И Кэтрин задавалась вопросом: не кроется ли причина подобного ее состояния в том, что ей завтра предстоит выступать перед большим собранием? Некоторых людей публичные выступления пугают больше, чем прыжки с парашютом.
– И сколько человек будет присутствовать на мероприятии?
– Точно не знаю. Наверное, сотня. Может быть, две.
– А ваши родственники придут?
– О да! Все до одного. А потом у нас здесь будет прием.
– Как говорит моя дочь, крутая вечеринка, – заметила Кэтрин. – И что в меню?
– С меню никаких проблем! – воскликнула Люси. – Мы ведь с вами в Виллидж. Кухня будет итальянская. Зити, [11] скампи, [12] колбаса. Готовить будут моя мать и тетка. А я займусь десертом.
11
Разновидность макарон
12
Креветки в чесночном соусе с лимоном
– Моя слабость, – призналась Кэтрин. – Сладости… Кстати, чувствую, что проголодалась. – И тут же, словно перебивая себя, воскликнула: – Ой, извините, отвлеклась! – С закрытым блокнотом она всматривалась в глаза собеседницы. – Вернемся к вашему нежданному гостю. Вы говорили, что заваривали чай. Наполняли ванну. И ощутили сквозняк. Пошли в спальню. Окно было открыто. О чем это я вас спрашивала? Ах да, было ли что-то еще, что привлекло ваше внимание?
– Нет-нет, ничего, – с прежней поспешностью ответила Люси, потом вдруг прищурилась. – Минутку. Знаете… кое-что было.
– В самом деле?
Кэтрин занималась тем, что обычно именуется «погружением». Она пришла к выводу, что Люси беспокоит вовсе не мысль о Часовщике, а что-то связанное с ее военной службой за рубежом и церемонией по вручению награды. Люси отвлекали именно эти мысли. И потому Кэтрин повернула беседу к теме ее службы и начала бомбардировать Люси вопросами в надежде снять психологические барьеры и позволить другим воспоминаниям выйти наружу.
Люси встала и прошла в спальню. Ни говоря ни слова, Кэтрин проследовала за ней. К ним присоединилась и Амелия. Люси оглядела помещение.