Холодная песня прилива
Шрифт:
Я кивнула, затем покачала головой и ничего не успела сказать: он уже целовал меня, крепко, задыхаясь, прижимая меня к себе.
— Ты такая сексуальная, — отрывисто произнес он. — Такая… Ты даже не понимаешь, что ты творишь со мной.
Я лежала на спине, глядя сквозь люк на темное ночное небо, чувствуя, как «Месть прилива» начинает колыхаться, — от устья, от моря, надвигался прилив, поднимал лодку из ее илистой колыбели.
Проснулась я оттого, что Джим попытался тихонько выбраться из постели. Я видела,
Только я собралась подняться и выйти в коридор, откуда мне было бы лучше слышно, как вблизи раздались его шаги, и я поспешно откинулась на кровати, снова укрылась чуть ли не с головой. Я слышала, как он снимает джинсы, звякнула пряжка — он сложил джинсы и повесил их на спинку стула. Заскрипела кровать, Джим приподнял одеяло и скользнул в постель рядом со мной. Холодная рука погладила меня по животу.
— Ты не спишь, — тихо сказал он. — Я же знаю.
— Откуда? — пробормотала я, все еще притворяясь сонной.
— По дыханию. — Он принялся целовать меня в шею, в горло, в плечи, притянул меня к себе.
— С кем ты разговаривал? — спросила я, утыкаясь губами в его грудь, заглушая голос.
— По работе.
— Мм. Что им понадобилось спозаранку? У тебя руки холодные.
На этот вопрос он так и не ответил. Я уселась на него верхом, ухватилась за деревянные балки над головой, раздвинув руки пошире, чтобы удерживать равновесие, а он обхватил ладонями мои груди и смотрел, как я раскачиваюсь, и тот звук, который вырвался у него, был не словом, а стоном.
Глава 33
Меня разбудил солнечный свет, бивший прямо мне в лицо. Постель опустела. Я покосилась на стул с одеждой — вещи Джима исчезли.
С минуту я лежала тихо, наслаждаясь теплом солнечных лучей, припоминая, чем мы занимались всю ночь. Джим был хорош, спору нет. И он все время совершенствовался.
Из кухни донеслись какие-то звуки, — похоже, там мыли посуду. Включилось радио, звук приглушен, слышна только слабая музыка.
Я поднялась, отыскала запасную одежку, провела рукой по волосам, приглаживая торчащие пряди.
При виде меня Джим вернул чайник на плиту.
— Доброе утро, — сказал он.
— И тебе доброе. — Я подалась к нему, поцеловала в скулу-.
От него пахло теплом и вчерашним лосьоном после бритья. Я взяла кухонное полотенце, висевшее на дверце духовки, вытерла сполоснутые Джимом чашки и составила их в шкаф. Я чувствовала себя такой домашней, такой хозяйственной, через окна в потолке струилось солнце, опускались столбы тепла и света. До чего
Джим налил мне кофе, поставил кружку на стол.
— Душ бы принять, — сказал он.
— Сходи в кабинку возле главного здания.
— Возле офиса?
— Да, там есть душевая. Вполне чистая, хорошая. Уж во всяком случае лучше, чем поливаться здесь из шланга.
— Все равно придется ехать домой. Нужно переодеться, во второй половине дня мне снова на работу.
— А! Ладно.
Он смотрел прямо на меня, разгадать выражение его темных глаз я не могла.
— Что ты? — спросила я, думая, уж не обидела ли его чем.
— Не хочу уезжать.
Я улыбнулась, поцеловала его. Его подбородок стал колючим от двухдневной щетины.
— Я тоже не хочу отпускать тебя.
— А если… — проговорил он, касаясь губами моей шеи и запустив руки мне под топ, — а если я сейчас быстренько сбегаю в душ, а по дороге на работу заскочу домой и тогда уж переоденусь?
Я издала звук, который вполне можно было принять за согласие, во всяком случае, Джим этим удовлетворился. Когда он отпустил меня, я принесла ему чистое полотенце и гель для душа. Он взял их и двинулся по ступенькам в рубку.
— Пойти с тобой? — предложила я.
— Разве что и мыться будешь со мной, — откликнулся он.
На том я его и отпустила.
Сама я вернулась в спальню, застелила постель, расправив сбившееся одеяло и перемятую простыню. Открыла световой люк, чтобы впустить свежий воздух, и как раз начала чистить зубы, как услышала жужжание. Так, с щеткой во рту, я перешла в салон. Здесь жужжание раздавалось громче.
На диване в столовой нише жужжал и моргал экраном мобильный телефон, включенный на вибрирующий режим. Я взяла его и чуть было не ответила, но телефон оказался не моим. Телефон был Джима.
Я уставилась на дисплей: там высветился номер, звонивший был обозначен просто буквой «Д». На столе грудой валялись всякие бумаги, конверты, расписки. Из кружки с отбитой ручкой, стоявшей на полке, я достала карандаш и записала номер на обороте выписки с кредитной карты. Едва успела — и телефон перестал жужжать.
«Один пропущенный вызов».
Я вернула телефон на диван, пожевала в задумчивости зубную щетку. Вернулась в свою необустроенную ванную и прополоскала рот. Поймала собственный взгляд в зеркале над раковиной. Сердце колотилось.
В спальне я отыскала промокшие накануне джинсы, вытащила из них мобильник, оставленный Диланом. Открыла контакты, ГАРЛАНД. Сравнила номер с тем, который только что записала на обороте выписки с кредитной карты.
Я взбежала по трапу в рубку и посмотрела в сторону офисного здания. Никого. Марина пуста, суда купаются в солнечном свете. Дверь в душевую из рубки не была видна, однако на улице Джима я не увидела.
Вернувшись в каюту, я взяла телефон Джима. Он не был запаролен.
«Один пропущенный вызов».