Холодная весна
Шрифт:
Она виновато взглянула на мужа. Он смотрел туда же. Но чудеса, о которых они собирались молиться, уж очень отличались друг от друга. Будь ты хоть четырежды Богородица, а выполнить обе их просьбы одновременно было никак невозможно.
Она смотрела, как ее муж истово крестится, и ждала того момента, пока он кончит бормотать покаянный псалом.
— Пойдем сегодня на всенощную? — предложила она.
— Давай не сегодня. В нижней части деревни есть постоялый двор. Там мы проведем ночь. Я уже не тот юноша, каким был в твоем возрасте; мне нужно отдохнуть и набраться сил перед тем, как мы поползем по Via Sancta [12] .
12
Святая
Via Sancta состояла из двухсот тридцати трех ступенек, ведущих с нижней террасы на самый верх, и наиболее ревностные паломники завели обычай восходить по ней на коленях.
Озадаченная Арлетта нахмурилась.
— Петронилла, помнится, говорила, что паломники побогаче могут остановиться в аббатском дворце.
Граф только фыркнул.
— Должно быть, эта расфуфыренная дура тоже надеялась расположиться там. Но дворец слишком высоко, — он показал пальцем в небо. Мать Господа нашего спала в хлеву, и там же родила свое чадо. Жена моего племянника не развалится, если проведет одну ночку на постоялом дворе.
Граф Этьен Фавелл и его жена, проехав через Porte Basse [13] , оказались на запруженной повозками улице Ля Ру де ля Короннери, где их тотчас же окружили люди, наперебой предлагающие свои услуги. Граф обычно высылал вперед сэра Гвионна или сэра Жилля, чтобы те распорядились относительно помещения для ночлега, но в этот раз они отстали из-за скандала с торговцем неосвященными эмблемками, и граф Этьен решил сам договориться насчет ночлега.
13
Низкие Ворота (фр.).
— Вы направляетесь в Святой Город, господин? — спросил какой-то парень, по виду, похоже, конюх, с редкими волосами цвета имбиря, острыми голубыми глазами и большими оттопыренными ушами. Как и торговцы медальонами в палаточном городке, здешние обитатели, не разбирая титулов и званий, обращались к каждому проезжающему «мой господин».
— Завтра, — резко ответил граф.
В глазах парня вспыхнула заинтересованность.
— Вам надо где-то поставить на ночь вашего скакуна, господин?
Вмешался второй, горбун с кудрявой черной шевелюрой и красивым, с тонкими чертами, лицом:
— Возможно, вы ищете, где переночевать, отдохнуть, поужинать?
— Сегодня я пощусь, — услышали они в ответ. — Но жена поужинает.
Смущенная такой заботой, Арлетта искоса поглядела на своего супруга. Он одарил ее еще одной милой улыбкой. Она была готова сквозь скалу провалиться от снедающего ее чувства стыда.
Горбун отвесил поклон — дело нелегкое для человека, носящего на спине такое украшение.
— Конечно, конечно, господин мой. Вы хотите выспаться, или собираетесь бодрствовать?
— Мы должны как следует отдохнуть. — Граф Этьен смерил горбуна
— Не угодно будет вам завернуть в один из наших постоялых дворов? — Горбун указал жестом на вывеску неподалеку.
— Да-да, господин, здесь все останавливаются. Он называется L’Ange d’Or [14] , — подхватил лопоухий парень.
Граф скользнул взглядом по желтому ангелу на вывеске, установленной перпендикулярно фасаду дома.
14
Золотой Ангел (фр.).
«Золотой Ангел» располагался в одной из немногих каменных построек на нижних ярусах. В приземистом домике было два этажа. Черепица на крыше в основном была новая, темно-красного цвета. Старых, выцветших от времени и непогоды плиток, затянутых подушками темноватого мха и светло-зеленого лишайника, было совсем немного. Видимо, хозяин постоянно заботился о поддержании своего владения в относительном порядке.
Водосточный желоб отводил дождевую воду с крыши в канаву, которая была перекрыта деревянным настилом — большая редкость в те времена. Дверь трактира была покрашена в тот же ярко-желтый цвет, что и ангел на вывеске; по одну сторону входа стоял небольшой горшочек с розмарином, по другую — с лавровишней. Как всегда, перед входом прямо на проезжей части громоздилась гора костей и всяческих отбросов. В ней рылись, распугивая полчища мух, черного цвета дворняжка и двое подросших котят.
Окончив придирчивый осмотр «Ангела», граф Этьен повернулся к зазывалам. Их одежда выглядела довольно-таки чистой и не очень ветхой.
Глазки горбуна поблескивали, из чего Арлетта заключила, что он был доволен вниманием, уделенным графом его персоне и его заведению.
— Ну, что скажете, господин? У нас лучшая таверна в городе. Вход в конюшни с заднего двора.
— А конюшни кто-нибудь охраняет? — Лошади графа стоили целого состояния, и Этьен не хотел распрощаться с ним за здорово живешь.
— Конечно, благородный господин. Только у нас ваши лошади будут в безопасности.
— У вас есть отдельные спальни?
— Только одна, господин. Как раз сегодня она свободна.
— А кровать в ней есть?
Карлик гордо выпрямился, насколько позволял его огромный горб.
— Вы нас обижаете, господин. Конечно, есть!
Граф бросил поводья конюху и спешился.
— Ладно, остановимся здесь. Но со мной еще несколько человек. А вот и они, въезжают через Низкие Ворота. Жаль, что спальня только одна. Ну ничего, переночуют в гостиничном зале. — Граф подмигнул Арлетте и язвительно добавил: — Это очень порадует леди Петрониллу.
Арлетта поднесла руку к лицу, чтобы скрыть улыбку, и последовала за супругом.
Наверху, в спаленке с низким потолком, граф бросил плащ и шляпу на постель и взял жену за руку.
— Знаешь, милочка, — произнес он, — я очень раскаиваюсь, что так дурно обходился с тобой в первые недели нашего брака. Сам не понимаю, что на меня нашло. Должно быть, я был одержим целым полчищем бесов. Ты готова простить меня?
— Да.
— Это больше не повторится. Даю тебе обещание, — продолжил он.