Холодная война – глубины океана…

Орлов Борис Александрович

* * *

Памяти капитана 3-го ранга В. Юдина

Юность прошла, словно грипп — Жаром любви окатила. Заматерел и охрип, Жизнь изваял из тротила. Грозди дневных облаков Снегом укутали крыши. В тесном кругу моряков Море трагедией дышит. Гибнет отсек под водой — Круг превращается в точку… И под замерзшей звездой Плачет жена в одиночку.

* * *

Гудит

планета, словно барабан. Землетрясенья рвут природы лоно. И нервы, как в реакторе уран, Сгорают – становлюсь опасной зоной. Все гибнет – от слона до воробья. И фауне уже не сбиться в стадо. Я, разрушая жизнь вокруг себя, Стал вредною частицею распада. В болезнях ли, в озонной ли дыре Мы растворимся глиняным колоссом? Как в устье мутной Леты, на Земле В людей сливает стоки вечный космос.

В реакторном отсеке

Бросив на крышку реактора Ватник, Дремлет подводник — Скиталец и ратник. А по щеке его, Нагл, как цыган, Полупрозрачный Ползет таракан. Их породнили Нейтральные воды, Всплеск радиации, Кризис свободы. …С ядерным грузом Уйдя в океан, Сотни Чернобылей Плавят уран.

Шутка

Шторм во флотской походке, В планках орденских китель. Ходит в черной пилотке Мой ангел-хранитель. А характер не кроткий — Кроет в мать и в царя. Ангел в черной пилотке — Командир корабля.

Шторм

Вода закипает за бортом, Как в ливень – густая листва. Нигде между Богом и чертом Не сыщешь теснее родства. Мне тучи казались эскортом, Но сгинул в пучине мой след. Нигде между Богом и чертом Огромнее пропасти нет. Без крови – открыта аорта — Укрыла вода, не земля! Нет в мире ни Бога, ни черта. И нет на волнах корабля.

* * *

Нам казался веселым и сирым Лейтенантский хмельной неуют. Нам старухи сдавали квартиры, Словно крепости в битвах сдают. По задворкам лесного пространства, По околицам мирной страны Жили… В службу впадали, как в пьянство, Заложив душу богу войны. А потом оставлять полигоны Нам предписывал строгий приказ. И, снимая ремни и погоны, Как в себя, уходили в запас.

День рождения

И морской офицер, и поэт… Три минуты затишья в эфире. Мне

исполнилось тридевять лет В тридевятой казенной квартире. Стынет в кружке технический спирт, А над кружкой топорщится сало. Не до женщин… Какой уж тут флирт! — Быт по разным углам разбросало. Для поэзии дверь распахну. Свечки в черствой буханке – не в торте. Жизнь люблю. И судьбу не кляну. Блок – на полке. На поясе – кортик. Туз бубновый. И дама крестей. Картам нет, словно женщинам, веры. И шепчу я: «Все как у людей…» И пою: «Господа офицеры…»

* * *

Осторожно проклюнулся день В оперенье полярных сияний, И отхлынула к полюсу тень, Обнажив ледниковые грани. Мир еще не оттаял, и свет Заскользил по безжизненным рекам, Словно эхо с далеких планет, Что состарились без человека. Не колышутся впавшие в сон Водопадов крутые ступени. Но уже потеплел горизонт — Мой предел и дорог, и стремлений.

* * *

Конец походу – рюмки всклень полны. В квартирах наших – жены, а не вдовы. Вернулись все – ни мертвых, ни больных! И флаг трепещет, и скрипят швартовы. Зачеркивали дни в календаре — И жизнь быстрей летела, чем в романе. Нас берегла любовь: на корабле Кружились тени из воспоминаний. Святое дело – выпить «двести грамм». Приправив парой боцманских историй. Мы пили за любовь, за милых дам. И только после тост: «За тех, кто в море!»

* * *

Задыхаюсь воздухом сырым — Затянуло небо туч коростой. Был у белых полуостров Крым, Нам достался Кольский полуостров. Нас теснят лишайником и льдом. Моряки на суше – пешеходы. На Москву с боями не пойдем — Негде швартовать атомоходы. Медь оркестров плачет – не поет! — Тонут в Бахе выстывшие скалы. Медленно вмерзаем в ложь и в лед, Оставляя семьи и причалы.

* * *

Владимиру Масягину

«Мир! Дружба! А войну долой из моды! Конверсия – все плавить и взрывать. Вокруг России – братские народы, Зачем торпеды – не с кем воевать!» Ломали нам, как белым птицам, крылья. Пускали наши принципы в расход. А мы сливали спирт с торпед и пили, Водой разбавив, за погибший флот. «Зачем стране моря и океаны? У нас континентальная страна!» — Политики болтали неустанно, А мы хватили горюшка сполна. И штурманские карты слоем пыли Покрылись – лыко в черную строку. Но мы, сливая спирт с компасов, пили, Чтоб выбрать верный курс на берегу.