Холодно в небесах. Книга первая

Ву Вэй

Вэл запросил камеру четырнадцатого дома в двадцать восьмом энгле. В нем жила Нина, мать Била Корна. После ареста сына она практически не выходила, но продолжала работать на благо сообщества. Ее рабочие обязанности заключались в том, чтобы принимать заявки от комитета труда на обслуживание общественных парков и садов. Далее она распределяла объем работ между объединением проектировщиков садов и профсоюзом садовников на неделю с детализацией по дням. Она же получала отчет от тех и других и ежедневно отправляла в комитет по труду сводную отчетность. Ее работа диспетчером оплачивалась в размере 1,1 коэффициента к прожиточному минимуму.

Вэл выгрузил досье Нины на экран.

«1. Нина Корн, мать опасного выродка Била Корна, сосланного в 18-тилетнем возрасте. Локация: 1980, США, штат Коннектикут, Бриджпорт. Статус: не определен.

2. Женщина.

3. 43

года.

4. Фертильная.

5. Партнер: отсутствует.

6. Место прикрепления: 28 энгл, дом 14.

7. Специальность: диспетчер.

8. Подчинение: комитет труда.

9. Субсидия: 1,1 коэффициент.

10. Наложенные взыскания: отсутствуют.

11. Обращения: единожды в наземный комитет за дотацией на лечение нервных расстройств.

12. Имущество: стандартное.

13. Обеспечение: пакетное.

14. Уровень лояльности: высокий.

15. Уровень мозговой активности: низкий.

16. Степень контроля: обычный контроль.

17. Особые замечания: отсутствуют».

Вэл пробежал глазами страницу дважды и счел ее до безобразия неинтересной: зацепиться было не за что. Тогда он решил заглянуть в дом Нины и сразу увидел ее. Она сидела в гостиной на софе и смотрела программу, обучающую красиво завязывать шейный платок разными способами. На ней было трикотажное серое домашнее платье, облегающее изящную фигуру и доходящее почти до щиколоток. Волосы коротко острижены и слегка топорщатся на затылке, на тонких руках – массивные металлические браслеты, на пальцах – кольца, тоже из металла и тоже объемные. Она все еще красива, хотя и выглядит, как мальчик-подросток, и имеет в лице болезненную бледность. Перед ней, на низком столике, разложено штук шесть или семь шелковых и нейлоновых платков, еще один она пытается завязать вокруг шеи, точно следуя указаниям приятной девушки на экране.

Вэл всматривался в ее лицо, пытаясь определить, о чем она может думать. Но оно ничего особенного не выражало, казалось, что, кроме платков и манипуляций с ними, ее сейчас ничто другое не интересовало. Вэл принялся рассматривать внутреннее пространство дома, сам не зная, что он хочет там найти. Жилище было небольшим: гостиная, кухня-столовая, две спальни и зона гигиены. Везде царил абсолютный порядок, лишних вещей не было. Интерьер ничем особенным не выделялся, разве что своей аскетичностью и невзрачностью. Таких в двадцать восьмом энгле было большинство, так как здесь жили рабочие с коэффициентом субсидии от 1 до 1,5. Вэл осмотрел кухню и заметил, что она не автоматизирована, но, несмотря на это, идеально убрана. Значит, Нина собственноручно готовит и убирает за собой. В подтверждение своей догадки он обнаружил металлическую и стеклянную посуду многоразового использования, вымытую и составленную стопками на столе. На обычной нагреваемой плите стоял сосуд для кипячения воды. Вэл поежился от первобытности быта и переместился в комнату Била, расположенную на втором этаже. Небольшая спальня с окном, выходящим в сад. Стол у окна, подвесная полка рядом, кровати нет, матрас лежит прямо на полу, видимо, Бил не особенно нуждался в комфорте. Окно не затемняется, хотя и обращено на восток. Значит, выродок просыпался рано. Вэл обвел взглядом полку и, к величайшему удивлению, увидел на ней несколько книг. Они лежали корешками к стене и рассмотреть, что это были за книги, не представлялось возможным. Судя по потемневшим и несколько разбухшим краям страниц, их листали неоднократно.

Вэлу стало крайне интересно выяснить, что читал Бил, и он начал думать, как это можно сделать. Вторгаться к Нине Корн с этой целью виделось не лучшим вариантом, особенно после того, как ее сына арестовали и казнили. Нужно было придумать подходящий предлог. Зиги. Вот кто найдет повод и сделает все без суеты и огласки. Но тогда придется признаться советнику, что он, властитель, лично следил за человеком с высоким уровнем лояльности и обычной степенью контроля. Несмотря на то что она была матерью не просто выродка, а Била Корна, сама по себе Нина никакого интереса для службы контроля не представляла ни раньше, ни теперь. И все же придется довериться Зиги, что бы он там себе не думал.

Вэл переместился осмотреть спальню хозяйки дома, убедив себя, что, пока Нина не находится в ней, в этом нет ничего предосудительного. Комната была еще меньше, чем предыдущая, такая же простая, с той лишь разницей, что у стены стояла большая кровать – напоминание о том, что когда-то на ней спали вдвоем. На окне затемняющая полоса уже была опущена, значит, Нина готовилась скоро лечь.

Не найдя здесь ничего

интересного, Вэл спустился в гигиенический блок. На полу стояла пластиковая ванна, неизвестно, какого года изготовления – очень древняя, судя по въевшимся желтым пятнам, а рядом, на низком квадратном столике, лежала круглая емкость с длинной ручкой, какой Вэл никогда раньше не видел. Он пытался представить, что этим предметом можно делать, и не мог. Тогда он запросил сеть, и ответ обескуражил его: «Ковш. Назначение: наливание жидкости. В прошлые времена использовался при мытье тела путем обливания его водой из ковша». Вэл осмотрел капсулу для омовений и понял, что много лет ею никто не пользовался и не мог, о чем свидетельствовала перетягивающая его серая лента с надписью «Утилизация». Такие ленты были в ходу давно, лет десять назад их отменили и ввели сигнальные маркеры, помечающие ставшие непригодными вещи. Почему капсулу до сих пор не заменили на новую, Вэл понять не мог. Это было просчетом комитета по контролю за качеством жизни, за который требовалось спросить со всей строгостью. Почему же Нина Корн не обратилась в комитет сама и не попросила заменить неисправное оборудование? Этого Вэл тоже не понимал.

Женщина появилась в гигиеническом блоке и начала раздеваться, готовясь к омовению. Вэл отвел глаза, но любопытство взяло верх над чувством приличия, и он позволил себе смотреть.

Без одежды Нина выглядела моложе, кожа ее, вопреки ожиданиям, оказалась гладкой и упругой, нигде ничего не обвисло, и даже «проблемные зоны» рук и груди выглядели привлекательно. У нее была маленькая округлая грудь, напоминающая Вэлу его любимый утренний десерт – бланманже с топлеными сливками и ягодой малины наверху. Точь-в-точь. Властитель смотрел, и ему нравилось то, что он видел. Нина подошла к ванне и вылила в нее два приготовленных ведра воды. Потом она села в воду и начала намыливать тело куском голубого мыла. Вэлу захотелось почувствовать запах мыла и потрогать рукой воду, чтобы понять, какой она температуры. Рядом с ванной на полу стояло ведро с чистой водой, в которой плавал ковш.

Вэл почувствовал давно забытое притяжение к женщине. После матери Евы, умершей во время родов, он ни с кем не имел близких контактов. Все его мужское внимание, вся чувственность, на какую он только был способен, были отданы дочери. И только сейчас, осознав, что Нина – бабушка его внука, родственница в некотором роде, он ощутил непонятное чувство нежности к ней. Конечно, если слова Била Корна вообще чего-то стоят, если Ева действительно жива и ждет ребенка или родила уже. Она вполне могла родить за те полгода, что он ее ищет! Вэл чуть не задохнулся при этой мысли, впервые посетившей его.

Он убрал изображение с камер дома Корнов, уничтожил все следы своего пребывания в системе и начал обдумывать разговор с Зиги, после которого ситуация с Билом и Евой должна будет сдвинуться с мертвой точки. Как так вообще могло случиться, что самый дорогой и самый ненавистный ему человек объединились? Как он просмотрел ситуацию, упустил момент? Он же постоянно наблюдал за дочерью, следил за ее жизнью, охранял, обеспечивал…

И когда внутри периметра прямо перед глазами вспыхнуло яркое пламя, Вэл закричал. Тут же раздался вой сирены. Еще через несколько секунд пожарные резервуары открылись, и по прозрачному рукаву на воспламенившийся объект направился поток воды. Горело здание наземного комитета, расположенное в двадцать пятом энгле. По тому, как быстро и мощно пламя объяло строение, определенно создавалось впечатление о поджоге. Но кто? Кто посмел, да и кому это нужно? Вэл установил связь с дубликатом и увидел, что в его кабинете уже собрались особенно ответственные и бдительные хранители небес: Зиги, министр Кронс, сенатор Фрэн и еще два министра по имени Максвел и Георг, отвечающие за безопасность граждан и проведение мероприятий по устранению стихийных бедствий. Вэл возмутился, что Георг и Максвел не на объекте, где им положено быть, а в его кабинете, переминаются с ноги на ногу и ждут указаний. Властитель подключился к дубликату, и тот начал говорить за него.

– Доложите обстоятельно, – сурово произнес дубликат-Вэл.

Вперед вышел Зиги.

– Здание наземного управления подожжено неизвестными лицами, – робко проговорил он.

– Они не установлены? – сухо спросил властитель.

– Еще нет, – ответствовал советник.

– Как такое возможно, Зиги?! Вам не кажется, что мне приходится слишком часто задавать этот вопрос?!

Зиги отступил и склонил голову.

– Запись с камер слежения была уничтожена лицом с высшей степенью доступа. Мы не можем его опознать, – вступился Кронс за советника.