Холодное блюдо мести
Шрифт:
Он тоже набросил халат, но не стал его завязывать, пошел следом за ней на кухню, чтобы там, как только Наташа поставила чайник на газ, усадить ее к себе на колени, нарочно прижимая к своему обнаженному телу.
— Я же еще не все рассказал, — сказал он ей в самое ухо. — Думаю, тебе будет интересно. Потому что я знаю такое… Ты врешь, что тебе все равно, как теперь живет твой бывший муженек в новой семье! Ты врешь, что не хочешь ему отомстить за то, что он тебя бросил. И тебе неприятно будет узнать, как он счастлив с другой, она родила ему сына, в то время как ты живешь одна в нашей
— Что Михайловский там делает? — все же спросила она, ошеломленная его натиском.
— Я же говорил, меня ищет.
— Захотел бы, нашел, наверное.
— Не зли меня, Ната. Хочешь сказать, что я слишком незначительная фигура, чтобы из-за меня ехать за семьсот километров?
— Ничего такого я не хотела сказать, — запротестовала Наташа; она уже стала бояться его, и этой лихорадочной речи, и появившегося вдруг учащенного дыхания.
— Прикинь, я просто кинулся в бега. Хотел убежать подальше, и вот, когда я уже почти успокоился, уже хотел махнуть рукой, я встречаю… скажем так, некую пожилую даму, которую ни за что не заподозришь в связи с «наркомами». Она меня, конечно, не узнала. Подозреваю, что, не измени я внешность, и тогда она бы меня не вспомнила. Такие люди не запоминают шестерок… Ты меня не слушаешь. Неужели в самом деле тебе не интересно? — удивился он.
— Слушаю, — вяло запротестовала Наташа. — Просто, если ты меня не отпустишь, сейчас сбежит кофе.
— Только и всего? — расхохотался Димка. — А я-то уже испугался, что ты размышляешь, как бы от меня избавиться. Сомневаюсь, что это у тебя получится. Потому что моя месть не только моя. Она и твоя. За сотни километров от дома я встретил твоего мужа и ту пожилую леди, пусть земля ей будет пухом, и все срослось, сошлось в одной точке. Против такого не попрешь, дорогая, потому что это судьба!
Глава 7
Утром перед визитом в прокуратуру я зашла на кухню выпить кофе. Там уже сидели Аня с Сашей и ели запеканку, которую Лидия печет божественно. Сын это блюдо очень любит, и здесь его не надо уговаривать и кормить с ложечки. Он предпочитает орудовать сам, и когда кусочки запеканки разлетаются по столу, он сосредоточенно собирает их пальцами, гоняясь за ними, словно котенок за мухами.
— Мышка бежала, хвостиком махнула, яичко упало и…
— …биясь, — солидно докончил Санька.
Мы с Аней переглянулись и прыснули.
Уходить из дома мне совершенно не хотелось, и я тянула время, как могла. Но впрочем, опаздывать я тоже не собиралась, потому пришлось взять себя за шкирку и вытащить из дома.
Следователю я не понравилась. Не как женщина, а как свидетель. Он смотрел на меня исподлобья, с некоторым налетом пренебрежительности, как смотрят обычные люди на попрошайку или бомжа.
— Мы прежде нигде не встречались? — поинтересовалась я. — Может, я вам деньги не вернула или наступила на ногу и не извинилась?
— Я думаю, из-за вас погиб человек, —
Я чуть со стула не свалилась.
— Не подскажете, кто именно?
— Дорохова Светлана Кузьминична.
— Вы считаете, что это я ее застрелила?
— Дорохову не застрелили, а зарезали, и это вам прекрасно известно. Вы отказались сотрудничать с милицией и не сообщили, что в ящике с печеньем находилось… гм… неспецифическое вложение.
«Ищи дурака! Я еще ничего не сделала, а уже занесена в список подозреваемых, а если бы сообщила о героине капитану Капитонову, неужели он отпустил бы меня с миром? Небось в момент в кутузку отволок бы.
Нет, дорогой, для того чтобы население сотрудничало с представителями правопорядка, последние должны зарекомендовать себя честными и законопослушными… Вот именно, я не оговорилась, милиционеры сами сплошь и рядом нарушают закон, а нас призывают ему следовать. Докажите, что вы действуете не во вред нам, и мы к вам потянемся. Покажите на личном примере честность и принципиальность, и мы станем действовать так же. По крайней мере большинство из нас.
А пока что мы вас боимся. И большинство из нас откровенно вам не доверяет, ощутив на собственной шкуре ваше коварство. Ведь поверил же капитан Капитонов какому-то сигналу, примчался ко мне на склад и без всякого ордера на обыск стал в нем шарить… То есть какая-то гнида решила упрятать меня в тюрьму, а капитан сделался чьим-то орудием».
Однако как лихо я отделила себя от закона! Даже шутки в голове складывались какого-то явно криминального направления.
Все же кто в такой ситуации должен обо мне позаботиться, как не мой муж или я сама?
Я сказала:
— Однако как легко у вас получается с обвинением в мой адрес. Можно подумать, по вашей картотеке я прохожу как рецидивист, которому никак нельзя верить.
— Может, не вам, но вашей второй половине точно нельзя верить. А муж и жена, известно, два сапога — пара.
— Это почему?
— Потому что на наш запрос с места последнего проживания вашего мужа пришла такая характеристика, что хоть сейчас давай ему пожизненное заключение.
— Мой муж — подполковник запаса.
— Но это не помешало ему после ухода из армии заняться противоправными действиями.
— А мне что не помешало? — спросила я.
— На вас ничего криминального нет. Отличница в школе, институт окончили с красным дипломом. Даже ваши занятия бизнесом ни у кого не вызвали нареканий. Один ваш коллега сказал: «Киреева — предприниматель будущего». Это прозвучало как высшая оценка… Как же вас так угораздило?
Я опять не сразу поняла, а потом меня осенило: он считает, что я совершила ошибку, выйдя замуж за Сергея. У меня с языка уже рвалось что-то вроде «не ваше дело», но я вовремя остановилась. Чего, спрашивается, дразнить гусей?
— Я все-таки не поняла, что вас интересует.
— С какой целью Дорохова решила поместить свой товар на ваш склад?
— Я и сама хотела бы это знать.
То есть я знала, но вот кому это было надо? В то, что Дорохова могла чувствовать ко мне зависть, я еще могла бы поверить, но ненависть… Скорее всего ей хорошо заплатили. Опять же кто?