Холодное сердце, сказка в стихах по мотивам одноимённого произведения В. Гауфа
Шрифт:
Увы, пропал его старик,
И Петер уж следил за белкой,
Которая махнув хвостом,
Как молния, наверх взлетела.
Петер
Ах, если б я владел стихом,
Быстрее бы свершилось дело!
Наморщив лоб, нахмурив брови,
Он страстно вспоминал слова
И думал так, что голова
Кружилась от прилива крови.
Пока он бормотал и кис,
От злости кушая иголки,
Та белочка спрыгнула
На самые низины ёлки.
И, распушив свой хвостик рыжий
И хвастаясь, как кот бесстыжий,
Кто уж напился молока
И чья награда далека,
Она глядела так лукаво –
Смеялась над парнишкой, право!
Мол, что тебе, юнец младой,
Дразнить тебя чудной игрой?
Заметил Петер белку. Вдруг
Она махнула головою,
И тут беднягу взял испуг:
Ведь видел он уж пред собою
Не просто белку – старика,
С его главой и телом зверя.
Своим глазам уже не веря,
Проворным бегом рысака
Он мчался прочь без остановки,
Подальше от лихой плутовки,
Бежал так долго, сколько мог.
И вдруг увидел он: дымок
Парил над хижиной высокой,
Раздался звонкий лай собак…
Подумал Петер: «Я дурак!
От дома забежал далёко!»
Зашёл к хозяевам бедняга.
Они накрыли вкусный стол:
Зажаренный глухарь 5 , рассол,
5
– Глухарь, птица из породы тетеревов, глухой тетерев.
Вина отборнейшего фляга, –
Наелся Петр как никогда.
Петер
Спасибо! Вкусная еда!
Давно я так не веселился!
Хе-хе, удачно заблудился!
Хозяин
Живём мы с каждым днём дружней
И любим потчевать гостей.
Любезны в дружбе плотогоны –
Бесстрашны пред лицом препоны…
Вот это буря за окном!
Какой грохочет страшный гром.
Столетние большие ели
Под ветром до земли присели,
Ужасный треск, огня удары –
Не ожили б сейчас пожары.
В лесу в такую злую ночь
Одно спасенье – мчаться прочь.
Ведь нынче Великан-Михель
Для корабля срубает ель,
Погибнет тот, кого он встретит, –
Прибьёт и даже не заметит.
Петер
Кто ж этот страшный великан?
Быть может, выдумка? Обман?
Хозяин
Нет,
Он пострашней любого беса…
Ну, так и быть. Скажу тебе
Об этой горестной судьбе,
О том, что знали наши деды.
Поймёшь, откуда вышли беды.
Старик на лавке растянулся,
Из трубки медной затянулся
И начал свой простой рассказ.
Хозяин
Да, не было честнее нас
Лет сто назад, по крайней мере.
Мы, шварцвальдцы, по всей земле
Прославились служеньем вере.
Теперь-то мы живём во зле,
И денег столько завелось,
Что люди совесть потеряли, –
Живут, как вражьи станы, врозь,
Как будто счастье и не знали.
Про молодежь не говорю!
У той одни дела – ночами
Плясать, шуметь, сорить деньгами!
Я всем твердил и повторю,
Хоть он бы погрозил в окошке,
Виною – Великан-Михель,
Внушил он людям эту хмель –
И выросли у чертей рожки.
Да, от него беда пошла…
Лет сто назад в местах окрестных
Лесоторговец, сам из честных,
Успешно вёл свои дела.
В далёких рейнских городах
Работой славился счастливой,
Купался в сказочных деньгах –
На редкость был трудолюбивый.
Приходит как-то за работой
К торговцу парень-великан,
Торговец взял его с охотой –
Такой всегда набьёт карман!
Лесоторговец предложил
Большое жалованье смело.
Михель прилежно делал дело,
Работал, не жалея сил:
Когда в лесу дрова рубили,
Михель работал за троих,
Когда бревно шесть рук тащили,
Бревно он брал за шестерых.
И послужив вот так с полгода,
Пришёл к хозяину, сказал:
«Довольно я в лесу пахал!
Теперь мне видеть свет охота!
Ты отпусти меня разок
Спуститься по реке с плотами!»
Хозяин знал, что больший прок
Он принесёт в лесу, с дровами,
Но был он добрый и решил,
Пускай плывёт, коль есть охота,
Вернётся полный новых сил,
И лучше лишь пойдёт работа!
Михель себе построил плот
Из брёвен больше средних втрое!
Работники, разинув рот,
Смотрели чудо дорогое.
А плот такой был ширины,
Едва вместился меж брегами!
«Вот эти брёвна мне годны!
На ваших – затону я с вами!»
Михель был горд своим строеньем,
Хозяин руки потирал
И про себя уж с вдохновеньем
Доходы дивные считал.