Холодные дни
Шрифт:
Он откинулся назад, в голубом глазу засверкали яркие искорки.
– Томас, – позвал я. – Мне нужно пять центов.
– Что? – спросил Томас. – Наличными?
– Да.
Томас полез в карман и вытащил пачку пластиковых карточек. Разложив их веером, он показал кредитки мне.
– Как насчет этих?
– Это не пять центов.
– О, ради бога, – вздохнула Молли. – Она полезла в карман и достала старушечий кошелек для мелочи. И щелчком швырнула мне монетку.
Я поймал ее на лету.
– Спасибо. Получи повышение: назначаю
Она закатила глаза:
– Да здравствует император!
Я подвинул монетку к Ваддерунгу.
– Прошу.
Он кивнул:
– Говори.
– Верно, – сказал я. – Кгм. Пора бы. Время не ждет.
– Нет, – сказал он, – это твой остров не ждет.
Я настороженно посмотрел на него:
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду то, – сказал он, – что знаю про твой остров. Я знаю, как он появился. Я знаю, для чего он. Я знаю, что находится под ним.
– А, – сказал я. – О…
– Я понимаю, насколько важно, чтобы остров управлялся должным образом. Большая часть тех, кто присутствовал на твоей вечеринке в Мексике это тоже понимают.
Он имел в виду Серый Совет. Ваддерунг входил в него. Это была группа, состоявшая в основном из чародеев Белого Совета, которые объединились, потому что Белый Совет, казалось, вот-вот рассыплется, а они хотели его спасти. Но поскольку в стенах засели крысы, единственным способом действий была скрытность, работа в ячейках. Я не вполне уверен, кто конкретно был членом Серого Совета, за исключением моего деда и Ваддерунга. Он явился с остальными по большей части анонимными членами Серого Совета, когда я уехал спасать свою дочь от Красной Коллегии, и Ваддерунг, похоже, сразу пришелся ко двору.
Я, конечно, был уверен, что он не чародей. Что он – нечто гораздо большее.
В общем, говоря полушепотом, я обрисовал ему ситуацию, рассказав об атаке на остров из-за границ времени. Когда я говорил, на его лице проступали морщины.
– Идиоты, – выдохнул он. – Даже если бы им удалось справиться со смертным огнем…
– Погодите, – сказал я. – Смертным огнем?
– Блокировка на случай опасности, – сказал Ваддерунг. – Остров тебе показывал.
– Верно. Система скорее предпочтет уничтожить все, что содержится там, чем позволит этим существам бежать, так?
– Это единственный способ, – кивнул Ваддерунг. – Если кто-то сумел бы освободить тварей из Колодца…
– Думаю, было бы погано.
– Не погано, – возразил Ваддерунг. – Это станет концом света.
– О, – сказал я, – полезная информация. Остров об этом не упоминал.
– Остров не рассматривает это даже в качестве теоретической возможности, – рассеянно произнес Ваддерунг.
– Тогда ему стоит затянуть свои панталоны потуже, – сказал я. – Как видится мне, все могло зайти уже слишком далеко. То есть, как я понимаю, кто-то наложил это заклятие сто лет назад. Или сто лет вперед – в будущем.
Ваддерунг махнул рукой.
– Чушь. Существуют законы, управляющие продвижением времени
– И что это значит?
– Это значит, что эхо, вызванное событием во времени, имеет место пропорционально давности самого события, предваряя его, – сказал он. – Если бы атака произошла столетие назад, тогда его эхо началось бы задолго, задолго до самого события – века назад. А нынешнее эхо проявилось только в последние несколько дней. Я сказал бы, что атака должна начаться в течение буквально нескольких часов от события, происшедшего в реальном времени.
– А оно должно произойти завтра. Значит, в реальном времени это случится где-то сегодня или завтра.
– Вероятнее всего, не завтра, – сказал Ваддерунг. – Менять свое прошлое не самая тривиальная задачка.
– Вы о парадоксе? – спросил я. – Типа, я еду в прошлое и убиваю своего дедушку, и как тогда я могу родиться, чтобы ехать в прошлое убивать дедушку?
– Угроза парадокса сильно преувеличена. Существует… качество, аналогичное инерции в своем действии. Когда некое событие происходит, это значит, что существует исключительно сильная тенденция происхождения данного события. Чем больше, значительнее или энергичнее событие, тем сильнее его тенденция к тому, чтобы произойти, невзирая на любое вмешательство.
Я нахмурился.
– Это… что же – закон сохранения истории?
Ваддерунг усмехнулся.
– Никогда не слышал, чтобы это формулировали именно так, ну что ж, достаточно точно. В любом событии преодоление этой инерции требует колоссальной энергии, воли и солидной доли везения. Если кто-то хочет изменить курс истории, гораздо проще попытаться сформировать будущее.
Я фыркнул:
– И если я отправлюсь назад в прошлое и убью своего дедулю, что произойдет?
– Думаю, он разделает тебя под орех, – сказал Ваддерунг, глядя мне прямо в глаза.
О-о, братцы мои! Ваддерунг знает об Эбинизере. Что означало: либо он был в более тесном круге доверия старика, чем я, либо у него имелся доступ к пугающе огромному источнику информации.
– Вы знаете, что я имею в виду, – сказал я. – Парадокс? И Вселенная делает «бабах»?
– Если бы это срабатывало таким образом, а я ничего подобного не видел, этот факт может служить доказательством, что… – Он развел руками. – Вот так. Я подозреваю, что произойдет другая форма апокалипсиса.
Я нахмурился.
– Типа?
– Близнецовой Вселенной, – сказал Ваддерунг. – Новая параллельная реальность, идентичная нашей за исключением этого события. Той, в которой ты никогда не существовал, и той, где тебе не удалось убить собственного дедулю.
Я поджал губы.
– Это… в любом случае кончается для меня не слишком хорошо.
– Прекрасный повод не вмешиваться в естественный ход времени, не так ли? Валять дурака со временем – иррациональное, возмутительное и катастрофически опасное дело. Я бы советовал избегать его любой ценой.