Холодный мир. Сталин и завершение сталинской диктатуры
Шрифт:
Обращает на себя внимание то, что как от разработки проекта постановления, так и от членства в Бюро Президиума был отстранен Г. М. Маленков. Пока не удалось найти этому точных объяснений. Возможно, задумав новую реорганизацию, Сталин предназначил для Маленкова (так же, как в свое время для Жданова) исключительно работу в ЦК ВКП(б). Возможно, Сталин демонстрировал Маленкову свое недовольство по какому-то поводу или без него, для «профилактики», что вполне отвечало стилю отношений Сталина к его соратникам. В любом случае, Сталин достаточно быстро изменил свое решение. Без участия Маленкова прошли лишь три первых заседания вновь созданного Бюро — 8, 11 и 15 апреля 1950 года [327] . 15 апреля было принято постановление Политбюро о введении Маленкова в Бюро Президиума Совмина. Судя по оформлению в подлинном протоколе заседаний Политбюро (постановление было написано Маленковым и завизировано Сталиным, других отметок о голосовании нет [328] ),
327
Архив правительства РФ. Протоколы заседаний Бюро Президиума Совета министров СССР; Политбюро ЦК ВКП(б) и Совет Министров СССР. 1945–1953 гг. С. 539–540.
328
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1546. Л. 106.
329
На приеме у Сталина. С. 534.
Однако независимо от этого в силе оставалось решение Сталина о выдвижении на ведущие роли в правительстве Булганина. Похоже, что именно к этому периоду относятся рассуждения Сталина о своих наследниках, которые воспроизвел в своих мемуарах Хрущев:
«Помню, как Сталин при нас рассуждал на этот счет: “Кого после меня назначим Председателем Совета министров СССР? Берию? Нет, он не русский, а грузин. Хрущева? Нет, он рабочий, нужно кого-нибудь поинтеллигентнее. Маленкова? Нет, он умеет только ходить на чужом поводке. Кагановича? Нет, он не русский, а еврей. Молотова? Нет, уже устарел, не потянет. Ворошилова? Нет, по масштабу слаб. Сабуров? Первухин? Эти годятся на вторые роли. Остается один Булганин”» [330] .
330
Вопросы истории. 1995. № 2. С. 78–79.
Очевидно, что эти рассуждения лишь отчасти отражали сталинские мотивы выдвижения Булганина. Скорее всего, Сталин считал Булганина опытным администратором и при этом мог ценить абсолютную послушность, а значит «безвредность» Булганина, о котором Молотов говорил так: «Булганин действительно ничего не представляет — ни за, ни против, куда ветер подует, туда он и идет» [331] . Непосредственно в 1949–1950 годах Булганин мог быть полезен Сталину и как противовес Маленкову и Берии. Демонстративное выдвижение Булганина было последним актом конструирования нового баланса сил между соратниками Сталина после устранения «ленинградцев».
331
Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым. С. 323.
Несмотря на несопоставимость масштабов, репрессии против руководящих кадров, проведенные в 1949 году, имели то же назначение, что и «кадровая революция» 1937–1938 годов. Периодические перетряски аппарата, физическое уничтожение одних чиновников и выдвижение на их место новых было обычным методом утверждения и укрепления сталинской диктатуры. При помощи таких репрессий решались несколько взаимосвязанных задач, имевших ключевое значение для существования и развития диктатуры. Во-первых, обеспечивалось полное подчинение и абсолютная политическая лояльность чиновников разных уровней. Во-вторых, на приемлемом уровне поддерживалось функционирование громоздкой административной машины, эффективность которой в значительной мере была основана на страхе чиновника перед угрозой наказания. В-третьих, проводилась принудительная ротация кадров, массовое выдвижение молодых функционеров и избавление от «отработанного», физически изношенного «кадрового материала». В «ленинградском деле» и связанном с ним «деле Госплана» в той или иной степени проявили себя все эти факторы. Наконец, репрессии в Советском Союзе в этот период служили стимулом и примером для наращивания аналогичных чисток в странах-сателлитах с целью предотвращения их «югославизации».
Уничтожение «ленинградцев» сопровождалось формированием под контролем Сталина нового баланса сил в Политбюро. Как показали последующие события, группа высших руководителей, вошедших в непосредственное окружение Сталина в конце 1949–1950 годах, составила костяк руководства и в последующие годы, коллективно унаследовав власть после смерти вождя. Объективно «ленинградское дело» открыло дорогу к власти Хрущеву, который на волне этих событий не только закрепился в руководящей группе Политбюро, но в 1955–1957 годах сумел использовать кампанию реабилитации «ленинградцев» против своего главного оппонента Маленкова, возложив на него вину за смерть Вознесенского, Кузнецова и их подельников.
Вместе с тем «ленинградское дело» не просто изменило персональную конфигурацию высшей власти, но оказало
Глава 4
«КОЛЛЕКТИВНОЕ РУКОВОДСТВО» И СТАЛИНСКИЙ КОНТРОЛЬ
Среди многочисленных событий, оказывавших существенное воздействие на развитие сталинской системы в начале 1950-х годов, необходимо выделить, прежде всего, войну в Корее, начавшуюся 25 июня 1950 года и завершившуюся в июле 1953 года, уже после смерти Сталина. Хотя формально СССР не принимал участие в войне, ограничиваясь тайным предоставлением военных советников и авиации вместе с экипажами, а также массовыми поставками военной техники, фактически это было первое реальное военное противостояние СССР и его коммунистических союзников против США с их союзниками. Более того, война в Корее обострила противоречия между двумя блоками в других регионах мира, прежде всего в Европе.
Переход холодной войны в фазу реальных военных столкновений вызвал новый виток гонки вооружений. В нее, наряду с СССР, все больше вовлекались советские восточно-европейские сателлиты. Переключение значительных ресурсов на военные нужды и форсированное развитие тяжелой промышленности происходило за счет снижения уровня жизни, стагнации сельского хозяйства, отраслей, производящих предметы потребления, и социальной сферы. В СССР в 1950–1952 годы значительно выросли налоги, прежде всего сельскохозяйственные, что вело к сокращению производства в личных хозяйствах крестьян и сокращению продовольственных ресурсов. Городское население все в большей степени страдало от недостатка продуктов питания и промышленных товаров.
Обострение международной обстановки давало Сталину дополнительные основания для продолжения и наращивания политических чисток с целью укрепления «морально-политического единства советского общества» и уничтожения «вражеской агентуры». Поскольку главным врагом по-прежнему считались США, в СССР усиливались фабрикации дел против «организаций еврейских буржуазных националистов» — «агентуры США» и «мирового сионизма». Именно под этим лозунгом проходила масштабная кадровая чистка государственного и хозяйственного аппарата, репрессии против интеллигенции, подозреваемой в «политической неустойчивости» и сочувствии западным ценностям [332] . В мае-июле 1952 года после многолетней подготовки состоялся закрытый процесс по «делу Еврейского антифашистского комитета», на котором были приговорены к расстрелу 13 человек. Кроме того, в связи с «делом ЕАК» по всей стране было сфабриковано, по некоторым данным, еще около 70 «дел» [333] .
332
Костырченко Г. В. Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм. М., 2001.
333
Неправедный суд. Последний сталинский расстрел (стенограмма судебного процесса над членами Еврейского антифашистского комитета) / Сост. В. П. Наумов и др. М., 1994. С. 9.
Еще одним объектом массовых репрессий было население западных регионов, включенных в состав СССР в предвоенные годы — Прибалтики, Западной Украины, Белоруссии, и Бессарабии. Незавершенная «советизация» этих стран и активное партизанское движение, которое не удавалось подавить много лет, рассматривались сталинским руководством как угроза безопасности СССР. Помимо продолжения операций против «кулаков», «бандитов и их пособников», «оуновцев», начавшихся в предшествующий период, в 1951 году МГБ подготовило и провело выселение в Сибирь нескольких тысяч членов религиозной секты иеговистов [334] .
334
Пасат В. И. Трудные страницы истории Молдовы. 1940-1950-е годы. М., 1994. С. 612–615; 637–639.