Холодный расчёт
Шрифт:
— Неси! Я на любую согласен, хоть на трусы, — он покраснел, стыдливо выгнувшись, чтобы Бэтли ничего не увидела.
— Трусов нет, только комбинезон, как у меня, — она с подозрением прищурилась, — так, подожди, ты голый что ли? — её уши вытянулись, и она, расширив глаза, живо отвернулась от него. — Фу, ужас!
— Ничего не ужас, — обиделся Блунби, — я не виноват, что эти анимагены меня раздели и засунули в морозилку!
— Противный голый человечек за моей спиной, какой кошмар! — причитала она. — Не подходи ко мне, пока не оденешься!
—
— Он ещё и меня раздеть хочет! — она быстро оглянулась, но тут же закрыла глаза руками. — Маленький извращенец!
— Сама ты маленькая… — он едва сдержал себя, чтобы не засмеяться. — Ты же сказала, что у тебя есть второй комбинезон!
— А, ну да! — бочком, закрыв глаза и отвернувшись в стену, Бэтли прошла мимо него в соседний коридор. — Ты никуда не уходи, я сейчас! И не смей тут демонстрировать своё это… фу! Фу таким быть!
— Иди уже! — он отвернулся к стенке. — Робот, а ведёшь себя как… живая? — удивился он собственному выводу.
Но Бэтли убежала достаточно далеко от него, чтобы расслышать. «Они и вправду такие или только она? — вопрошал он сам себя. — Она совсем не похожа на тех солдат, что меня сюда привезли, она как человек, но… летучая мышь? Анимаген!» Он не считал, сколько он так стоял, но минуты ожидания тянулись мучительно долго. Уже нагрев ногами металл, Блунби прислонил голову к углу, когда услышал приближающиеся шаги. Насторожившись, он развернулся, но это оказалась Бэтли, идущая к нему задом.
— Вот твой комбинезон, — она не глядя протянула чёрный комбинезон и тут же закрыла глаза ладонями, — и чего это ты повернулся ко мне передом? Учти, анимагены — не люди, у нас ничего с тобой не выйдет!
— И кто ещё из нас извращенец? — усмехнулся тот, натягивая на себя одеяние поверх накидки. Оно оказалось ему немного маловато, но для него сейчас это было абсолютно неважно. — Всё, можешь повернуться.
— Точно всё? — она осторожно приоткрыла один глаз. — Ну вот, так-то лучше, — на её лице вновь заиграла улыбка. — Так что же ты тут делаешь, кроме того, что совращаешь прохожих девочек?
— Никого я не совращаю, отстань! — Блунби потёр закоченевшие руки. — Я же говорю, меня похитили!
— Просто так не похищают, — Бэтли с сомнением повела носиком, — ты что-то натворил?
— Нет же! Бородатый сказал, что нас всех переработают в анимагенов, что мы умрем…
— Врёт он! В анимагенов перерабатывают только добровольцев, — она посмотрела куда-то за плечо, — пойдём отсюда, мне надоело стоять на одном месте!
— Куда? — он неуверенно пошёл за ней, видя, что она свернула за угол откуда пришла с одеждой. — Ты знаешь куда идти?
— А куда ты хочешь прийти?
— Не знаю, — Блунби быстро нагнал её. Ходить босиком по холодному металлу было неприятно, но выбирать не приходилось, — куда-то, где тепло.
— Я же тебе дала комбинезон, ты что, ещё не согрелся? — мышка взяла его за руку. Её ладонь, покрытая чёрной плёнкой тергума, оказалась
— Бэтли? — помолчав, спросил он, немного согревшись от бега. — А что, все анимагены такие?
— Какие? — весело глянула на него беот, не прекращая движения.
— Живые, — это слово Блунби произнёс неуверенно. В его голове никак не укладывались вместе понятия «жизнь» и «робот», — такие как ты.
— О да! Есть и такие как я, есть и другие. Нас много и каждый из нас со своим характером. Вот у мамы, например, очень твёрдый характер, она способна заткнуть любого, но, тем не менее, она очень любит меня и остальных тоже…
— Мама? — Блунби приподнял бровь. — А разве…
— Да-да, я знаю, что ты думаешь, что анимагены не могут иметь детей и всё такое, — они остановились у створок лифта, у которых неподвижно стоял «клеймённый» анрот, — но это нисколько не мешает мне любить маму, пусть и приёмную!
— Я просто не понимаю, как вы можете быть настолько живыми? — с опаской глядя на охранника, сказал мальчик. — «Любить маму»? Разве может робот что-то знать о любви?
— Я не робот, а анимаген! Это очень разные создания! — возмущенно затараторила Бэтли, заходя в приехавший лифт и затаскивая за собой замершего Блунби. — Мы имеем души — источник жизни, а значит мы живые, а живые способны чувствовать и испытывать эмоции, — она с видом знатока подняла палец вверх, — мы от вас отличаемся только телами!
Они замолчали. Глядя на нахмурившуюся мышку, Блунби стало немного стыдно за своё неверие. Такое поведение было присуще только живым существам, и ставить под сомнение её чувства к «матери» теперь казалось ему невежливым и даже оскорбительным. Лифт, с таким же высоким потолком, как и остальные коридоры, тихо шуршал, опуская их куда-то вниз.
— А у тебя есть мама? — спросила его девочка, посмотрев на его спутанные волосы. — Ты не похож на людей из города…
— Я сирота, — ответил тот, сглотнув неприятный комок в горле. От активного движения он немного согрелся, и организм предательски расслабился, — я родился в Трущобах на юге столицы. Там сложно узнать, кто твои настоящие родители, но мне говорили, что они погибли. Я их никогда не видел, — он заметил, как опустила уши Бэтли, — ну а ты, ты помнишь свою… прошлую жизнь?
— Мама и дядя Корво говорили мне, что я тоже из каких-то Трущоб, — Блунби даже удивился, глядя, как она погрустнела, — правда, я этого не помню. У нас такая особенность — личность стирается при перемещении души, и мы ничего не помним, когда воскресаем. Говорят, что если не уничтожать процессор, то воспоминания старой личности останутся и в новой. Это мы называем бессмертием.
— Получается, что мы оба с тобой из Трущоб? — он неловко улыбнулся. — Может даже из одного и того же приюта!