Холодный ветер перемен
Шрифт:
В отделении нас заводят за какую-то невысокую перегородку напротив стойки дежурного. Небольшой отсек с лавкой вдоль стены, на которую мы не без некоторого напряга усаживаемся.
— Нафига ты пинал того бухого? — спрашиваю я у Толика.
— Нам бы всё равно пришлось драться, а так сразу минус один, — философски отвечает тот.
Минус ноль, а не минус один, бойцом обоссавшийся алкаш был никаким. Но в целом мажор прав. Нас оставили в покое, вот привезли и забыли. Напротив нашего отсека мимо низенькой стойки дежурного
— В туалет выпустите, — неожиданно просит амбал у проходящего мимо милиционера.
— Потерпишь, — отмахивается тот.
Один из побитых мною хулиганов вообще заснул, вот психика у человека! Однако надо что-то делать, не хочу всю ночь тут сидеть. Подкрепления не видно. Толик воровато достаёт коньяк из-за пазухи. Нас же даже не обыскали. Я уже сегодня вино пил и коктейли, так что всё равно алкоголь в крови есть. Поэтому прикладываюсь к фляжке без раздумий. Надо стресс снять.
— Тащ лейтенант, немедленно выпустите нас! Вы, почему нарушаете социалистическую законность! — неожиданно вступает в разговор неспящий друг амбала.
— Это кто ещё? — спрашивает старший лейтенант у дежурного.
— А х… его знает, Данилюк привез с дежурства, сказал, драка была, — пожимает плечами тот.
— А где Данилюк? — уточняет летёха.
— Так домой ушёл. Всё, отдежурил на сегодня, — отвечает кто-то ещё из-за стойки.
— Ладно, тогда в камеру их до утра, завтра разберёмся!
У Власова дежурство помощников круглосуточное, и я могу позвонить, но неохота позориться, да и не факт, что мне дадут трубку. Это не «ю эс эй», где право на один звонок есть у всех. Если киношки, не врут, конечно. Но и ночевать в КПЗ вообще нет желания.
— Тащ лейтенант, коньяк будешь? — нагло булькаю остатками напитка во фляжке.
Хочу привлечь к себе внимание. Может, посмотрят мои документы, где, кроме паспорта, ещё удостоверение члена съезда ВЛКСМ и удостоверение к награде МВД? И это удаётся! Правда, слабый психикой старший лейтенант так покраснел, когда орал, что я стал переживать за его здоровье.
— Не ори ты так, — сказал я, допивая остатки из фляжки. — Сосудик лопнет, и всё, жена вдовой останется.
— Вы что их не обыскали? — орёт уже дежурный, и нас начинают выводить по одному из закутка, шмоная карманы.
Первым будят спящего, у того в кармане нож складной, небольшого размера, но крики дежурного становятся в два раза громче.
Потом амбалу суют в печень сразу на выходе, для профилактики. Ой, кажется, не дотерпит он до туалета! А если здесь нагадит, его вообще пришибут. Третьим выводят подельника, который требовал перестать нарушать соцзаконность. Его тоже бьют с удовольствием.
— Как-то уже и выходить неохота, — с ужасом говорит Квашня, глядя на ментовской беспредел.
— Угу, —
Толика вытаскивают, бьют под дых и шмонают. У него с собой ключи, толстый портмоне, никаких документов и … вазелин! Нехорошие подозрения накатывают по отношению к моему новому другу. Я выхожу последним, меня тоже бьют в живот, но я успел напрячь пресс. Документы достаю сам. Протягиваю их летёхе, тот листает. Паспорт, удостоверение к нагрудному знаку и ксива о том, что я член съезда интереса не вызывают. А вот карточка кандидата в члены КПСС приводит его в недоумение.
— Твоё? — спрашивает летёха, хотя и так видно по фотке, что моё.
Нас заводят обратно, а лейтенант уходит с кем-то посоветоваться.
— Ты что, кандидат? — спрашивает Квашня.
— Вазелин тебе зачем? — отвечаю вопросом на вопрос я.
— Видишь же, губы обветрены, — не понимает моего вопроса друг, всё-таки новый друг, ведь губы у него и правда обветрены. — Так ты реально кандидат уже?
Его прерывает голос спустившегося по лестнице пузатого майора с жирным лицом. Не иначе беляш ел.
— Кто тут Штыба? Ты? И что натворил? — вперил в меня взор пухляш. — Откуда у тебя такое удостоверение в восемнадцать лет?
— Товарищ майор! Позвоните моему отцу, он в МГК работает! — перебивает мажор. — Я Квашня Анатолий Анатольевич!
— Так! Дежурный! Кто тут старший? Бегом ко мне! — раздаётся зычный голос на входе в отделение.
Серьёзный дядя в дорогом пальто в компании ещё одного, не менее серьёзного, но помоложе, входят в отделении.
— Вы кто? — поворачивается к новым лицам майор.
— Я Квашня Анатолий! — гордо отвечает седоватый, но ещё не старый гость. — Вот мои документы, я заведующий отделом в МГК.
— Ещё один Квашня? — тупит майор.
Ясно, что сына в честь отца назвали, и делов-то!
— Анатолий Валерьевич, а вы тут что делаете? — изумляется визитёр и изумляет меня.
Я таких знакомых не припомню.
— Мы с вами на чемпионате России по боксу виделись, когда вы с Ельциным общались, и потом на матче «Уралочки» я тоже был в компании с Борисом Николаевичем. Да я вам ещё билеты на «Машину времени» доставал! Как же так?! Вы почему здесь? Заявление пишете? — взволновался отец Толика больше, чем за сынулю.
— В милицию замели, дело шьют, — нервно шучу я.
— Это недоразумение, недоработка наша, я лично накажу виновных! Анатолий Валерьевич, вот ваши документы! Претензии есть? — твердо говорит майор, приняв к сведению все нюансы.
Далеко пойдёт майор. Хотя это Москва, здесь всякое бывает, тут только такие, наверное, и делают карьеру.
— Нет у меня претензий, отпустите всех, не за что же привезли нас сюда, — ворчу я. — И в гостиницу меня отвезите или такси вызовите.
— Да отвезу я вас, это даже, и говорить не о чём, — машет рукой отец Толика.